Подвыпив, он любил рассказывать о черноволосой аджарке, чье приданое составляло тридцать тысяч рублей, и его друзьям хотелось верить, что у человека могут быть хорошие деньги и полноценная женщина, одна из тех, какие иногда проходят быстро по улице или проезжают в автомобилях, глядя снисходительно и ласково, как с киноэкрана.
Последнюю его «невесту» звали Галя. Она не нравилась ему, но он хотел жениться на ней, потому что с годами время летело все быстрее, и это был его последний шанс; и она хотела выйти за него, потому что он имел прописку и собственную жилплощадь. Гале он тоже не нравился, потому что часто бывал пьян, и от него плохо пахло – от его одежды, волос, изо рта… Пахла даже кожа его спины.
Когда Галя нашла другого, менее пьющего, она бросила его. С тех пор и до конца жизни у него не было «невесты».
Последние годы по утрам он приходил в пивную палатку и выпивал две-три кружки пива с солью, потом шел на работу, на завод ЖБИ – железобетонных изделий – вытаскивать из форм, ровнять зубилом и укладывать в штабеля железобетонные изделия, чтобы заработать себе на еду и вино, на двухнедельную поездку к матери в деревню.
Иногда он бунтовал. Сумма в тридцать тысяч доходила до пятидесяти. Он наваливался грудью на чью-нибудь чужую грудь и грозно шептал:
– Слушай! Ты представить не можешь, своей тупой башкой, что такое настоящие деньги – деньги! Бабки! Бабульки и барабульки! Бабло. Ты все пропиваешь и не видишь разницу между пятеркой и стольником… А у меня всё было – всё! Знаешь ли ты, с кем пьешь?
Когда он слишком надоедал своим друзьям, они били его.
Его друзья были все с завода ЖБИ – железобетонных изделий – где они формовали, уплотняли, сушили и транспортировали железобетонные изделия, чтобы кормить себя и семью, пить пиво и вино, покупать телевизоры и раз в год на две недели ездить куда-нибудь. Иногда они выпивали больше обычного – часто это случалось в дни зарплаты, третьего и восемнадцатого – тогда они со стонами и сопеньем начинали бить друг друга, тыкать друг друга перочинными ножами, отвертками, напильниками, и приезжали милиционеры, чтобы задержать их, и некоторые из них исчезали на несколько лет, но чаще навсегда.
Он был таким же, как все – худо одетым, буролицым, с проседью в волосах, редко смеющимся и нервным, и однажды в день зарплаты, третьего или восемнадцатого августа 1982-го года, друзья убили его, ткнув его головой в пропеллер работающего вентилятора, в пивной палатке, где он любил по утрам пить пиво.
