Род Шефри был одним из первых, кто присоединился к клану Хейг.
Старый, богатый, влиятельный. Как и Хейги, они имели своё поместье,
в котором собрались остатки Рода, дожидающиеся возвращения своих
мужчин, уплывших на клановый остров отстаивать интересы всего клана
Хейг. И сейчас их поместье полыхало. Полубезумный чернокожий старик
не сдерживаясь поливал строения огнём, и никто не мог его
остановить. “Виртуоза” вообще довольно трудно остановить. А когда
его поддерживают ещё несколько бойцов аналогичного ранга…
Охрана погибла первой, до конца исполняя свой долг по защите
членов Рода. Они сделали всё от них зависящее, но что могли сделать
“воины”, “ветераны” и два “учителя”? Слуги Рода закрывали хозяев
своими телами, сгорая вместе с ними. Задыхались в горящих домах, до
последнего расчищая путь для детей. Отвлекали внимание, вызывая
огонь на себя. Но всё было тщетно. Нападающие не знали жалости и
были слишком сильны.
Очнувшись от острой боли в ноге, Амая Шефри со стоном попыталась
встать, но лишь почувствовала ещё большую боль. Извернувшись, она
посмотрела назад – обе её ноги были придавлены частью обрушившегося
здания. И хоть болела только одна из них, Амая чётко понимала, что
вылезти она не сможет. Резко повернувшись вправо, она только сейчас
обнаружила тело своего маленького сына, лежащее рядом. Со страхом,
сковавшим её сердце, она всем телом потянулась вперёд и, терпя
дикую боль, дотянулась до ноги сына, после чего из последних сил
подтянула его к себе. Жив! Он дышит! Слава богу, он дышит! Надо
лишь…
Сквозь продолжающийся грохот где-то в стороне и треск пламени
она услышала шаги приближающихся людей. Возможно, если бы не
пережитый ужас, она бы действовала более разумно, притворилась
мёртвой или… Или ещё что-то, но в тот момент она могла лишь с
ужасом наблюдать за приближением двух мужчин, на одних инстинктах
закрывая своё дитя.
Оба подошедших были стариками, но если первый, стоявший чуть
ближе к ней, был чернокожим, то у второго внешность была
европейской. Она понимала, что ей конец. Враги не станут щадить их,
женщине оставалось лишь надеяться, что те допустят ошибку и ударят
не слишком сильно, убив лишь её и не задев ребёнка, которого она
накрыла своим телом.
Остановившийся рядом с ней чернокожий старик, с минуту смотрел
на неё и ничего не делал. Но вот он поднял руку… и опустил её.
Вновь поднял, и вновь опустил.
