Антон проснулся под утро, рывком сел на постели и едва сдержался, чтобы не закричать. Он снова видел во сне эту девушку, третью ночь подряд. Нелли её звали, Н‑е-л-л‑и. Только в эту ночь, в отличие от двух предыдущих, Нелли пришла к нему в сон обнажённой. А затем, затем они начали проделывать такое, что Антон, вспомнив, покрылся холодным потом от стыда и отвращения. То, чем он занимался с Нелли во сне, было даже не постыдным, это было противоестественным, низким, просто ужасным. Антона передёрнуло. Он резко вскочил с постели и едва не упал от неожиданной слабости в паху, мгновенно подкосившей ему ноги и сделавшей их ватными.
– Сволочь, – сказал Антон вслух, – проклятый выродок, дрянь.
Ему захотелось с размаху влепить себе по лицу. С трудом удержавшись, Антон доковылял до санузла, перевалился через низкий борт ванны, шлёпнулся на дно и на полную включил воду. Пару минут обрушившиеся на него тяжёлые струи смывали слабость и стыд. Наконец, почувствовав себя лучше, Антон вылез, наскоро растёрся полотенцем и, прошлёпав босиком по кафелю, вернулся в комнату.
Он включил свет и с минуту с отвращением разглядывал своё жилище. Комната была стандартная, точно такая же, как любая из десятка тысяч каморок, в которых ютились питомцы интерната вплоть до его окончания. Шесть шагов вдоль, пять – поперёк. Стол, пара стульев, кровать, шифоньер и компьютерный центр. И всё.
Впрочем, нет, не всё, на стене над кроватью висели две фотографии в рамках. Отец и мать – люди, давшие ему жизнь. Антон подошёл и в который раз пристально рассмотрел снимки. Отец на фотографии выглядел лет на сто двадцать, мать – в районе сотни. Антон стиснул зубы и опустил глаза. Он не испытывал к этим людям ничего, абсолютно ничего. Ни благоговейного трепета, с которым говорили о своих родителях прочие, ни даже элементарного уважения. Эти двое дали жизнь ему, Антону Валишевски, так что с того? Они, как и все остальные родители на Земле, даже не знали, как выглядят их сыновья или дочери.
Антон сел на кровать и, подперев кулаком подбородок, задумался. Почему именно Нелли Семёнова, ничем, в общем-то, не примечательная девчонка из параллельного класса? Он и внимания на неё особо не обращал. Ну да, короткие русые волосы, тонкая шейка, ноги стройные, что ещё? Ничего, разве что большие карие глаза. Какие-то особенные, только неясно чем. С минуту Антон думал, в чём особенность больших карих глаз. «Внимательные», – неожиданно пришло нужное слово. Точно: когда неделю назад они случайно разговорились, Нелли смотрела на Антона со вниманием. Так, как смотреть было не принято и даже неприлично. Отводить глаза при разговоре и тем самым не смущать собеседника входило в правила поведения. Их преподавали ещё в начальных классах, на уроках этики.
