Венганза: Алый рассвет

Алехандро Родригес въехал в город точно в полдень. Ржавая стрелка часов на городской ратуше с громким скрежетом передвинулась к цифре «двенадцать». Вместо красивой мелодии, памятной ему с детства, часы с трудом выдавили несколько заунывных нот, колокол захрипел и после единственного несмелого удара замер в молчании.

Улицы были пусты. Полуденный зной немилосердно прожигал спину Алехандро под светло-коричневой форменной курткой. Пыльные дороги предгорий Сьерра-Альте заставили его спрятать лицо под платком, а широкополая рейнджерская шляпа скрывала в тени лоб, так что на виду оставались только внимательные темные глаза. Широкие плечи, уверенная посадка в традиционном для этих мест асконском седле с высокой лукой, великолепный черный жеребец, послушно ступающий по булыжнику городских улиц привлекали к приезжему внимание — на него смотрели украдкой из-за занавесок, из-под полотняных навесов у входов в лавки и магазины, из дверей баров и из окон красивого белого особняка под яркой оранжевой крышей.

Родригес ощущал эти взгляды, не слишком доброжелательные, настороженные. Сан-Висенто! Он не был дома почти десять лет. Неудивительно, что его не узнают.

Храм Святой Девы оказался таким же прекрасным, как ему и помнилось — высокие башни с двух сторон от входа устремляются в небо, белый камень стен сверкает на солнце, лепные украшения и тонкие пилястры радуют глаз, высокие двери гостеприимно распахнуты.

— Жди здесь, Гром, — велел коню Алехандро и направился в храм, не позаботившись привязать черного жеребца.

Гром слишком умен, чтобы оскорблять его подобным обращением.

Перед тем, как войти в храм, Алехандро снял шляпу и опустил платок, открывая загорелое лицо с крупными чертами и хищным носом.

Под высокими сводами царила приятная прохлада. Солнечные лучи, падая через цветные витражи, расчертили пол прекрасными рисунками, но Алехандро не смотрел на них, как бывало в детстве, с жадным любопытством. Он стремительно шагал вперед, прижимая к груди шляпу и боясь, что опоздал. Что все завершилось без него, и чужие люди заняли его место рядом с семьей в тот момент, когда он так отчаянно нужен им!

В тишине храма стук каблуков отдавался эхом. Пусто, только у алтаря склонилась одинокая фигура в сером плаще исповедника. Алехандро приблизился и почтительно осенил себя знаком Весов.