Дышать было нечем, рубашка промокла насквозь от пота. Мало того,
что на улице – жуткая духота, так ещё и котёл жарит, прямо спиной.
Я постоянно вытирал лоб и глаза платком, но всё равно солёные ручьи
текли из-под шлемофона, мешая сосредоточиться на наблюдении за
местностью, которое я вёл через перископ в командирской
башенке.
Танк ехал по размокшей от ливней дороге между утлыми кирпичными
домишками с бамбуковыми, частично обвалившимися крышами. Из-за
частых обстрелов во всём посёлке не осталось ни одного целого
строения. Я высунулся из люка. Так был и обзор лучше, и не так
душно. Но из-за дикой влажности даже на улице я чувствовал себя как
в бане.
Последние три дня с неба лились безостановочные потоки воды, и
солдаты обеих сторон сидели по окопам, но стоило хлябям небесным
закрыться, война тут же возобновилась. Бой шёл за посёлок, который
целый месяц находился под контролем английских герцогов. Неделю
назад командование александрийской армии перебросило сюда полк
пехоты и наш танковый батальон и, как только погода
нормализовалась, мы пошли на штурм.
Я ехал в однобашенном танке, вооружённом короткоствольной 77-мм
пушкой. Машина выглядела неказисто, а большая высота делала её
хорошей мишенью. Но зато танк имел серьёзную по здешним меркам
защиту. Лобовую броню мы нарастили дополнительными листами так, что
толщина стала равняться почти десять сантиметров, борта тоже
укрепили. Скорость немного упала, но машина и так резвостью не
отличалась, к тому же, когда танк используется в качестве средства
поддержки пехоты, манёвренность отходит на второй план. А до иного
применения танков тактическая мысль в этом мире пока не
доросла.
Вот и сейчас мы двигались вместе с пехотой, которая с винтовками
наперевес шлёпала по грязи слева и справа от машины. Взглянув вниз,
я мог наблюдать вокруг тёмно-зелёные каски бойцов седьмого
пехотного батальона, которому придали мой взвод, состоящий из
четырёх машин.
Время от времени грохотали взрывы: работала артиллерия, как
наша, так и вражеская. Повсюду раздавалась ружейная и изредка
пулемётная стрельба. Другие три танка двигались по параллельным
улицам. Бой шёл уже часа два, но потерь у меня пока не было: все
машины оставались в строю.
На перекрёстке, к которому мы подходили, взорвался очередной
снаряд, подкинув вверх комья земли и расплескав лужу. Пехотинцы
шлёпнулись пузом в грязь. Совсем близко пролетел осколок, другой
звякнул о броню, но осколки меня не пугали: моя энергетическая
защита легко выдерживала их попадание.
