Всех девочек одели к празднику в одинаковые скромно-нарядные платья, в батистовые фартучки. Вручили корзинки с красиво завернутыми сладостями. Каждая могла рассказать стихи, потанцевать с подругами… Но Паня ждала от праздника еще чего-то – специально для себя. Для нее одной, Пани Петровой из деревни Ермолкино!
Она с замиранием слушала разговоры, что обитель на Святках посетит сам Государь. Какой он? Император и самодержец Всероссийский, Московский, Киевский… царь Сибирский, царь Херсонеса Таврического… Князь Эстляндский, Лифляндский и Семигальский… Представлялся ей величественный старец огромного роста.
Но царя все не было.
В один из святочных дней девочка увидела, что по коридору идет невысокий человек в военной форме. И она сразу поняла, что он из царской свиты: уж очень он был красив, по-особенному наряден: простой мундир его был очень тонкого сукна. Сестры обители делали реверансы при встрече с ним.
Человек подошел прямо к ней, наклонился и ласково спросил, какую игрушку она хотела бы получить с елки. Паня ничуть не испугалась. Она заглянула в огромные темно-голубые глаза, ласковые, внимательные, и громко выпалила:
– Колокольчик!
Сестры засуетились. Все хлынули в парадную залу, где упиралась в потолок окутанная блестящей канителью елка. Паня решительно показала пальчиком на колокольчик на самой ее верхушке – серебряный, рядом с рождественской звездой. Стоявшая возле елки Матушка приказала принести лестницу и достать колокольчик. Но удалось это не сразу – первая сестра не дотянулась: очень высоко было. Матушка спросила Паню, не хочет ли она другую игрушку, из тех, что висят ниже. Но девочка закусила губку и упрямо мотнула головой.
Волшебная рождественская метель должна была хоть раз в жизни принести ей тот самый, единственный, желанный подарок, который был предназначен именно ей. Паня была в этом уверена! Девочка старалась не слушать шепот за спиной и не замечать растерянности окружающих.
Красивый человек что-то сказал Матушке, она позвала другую сестру с крюком на палке, и колокольчик был благополучно снят и отдан ему, а он вручил его Пане.
Девочка смотрела на маленький серебряный цветок в своей руке. Неужели это ее, ее собственный подарок, первый среди многих лет детских обид и брошенности? Пане словно надели на голову царскую корону. Восторг и благодарность переполняли ее, несли на мягких волнах над застывшим в изумлении залом.