– Во славу Перуна!
Погнала коня, управляя им только коленями, к образовавшей в стене бреши.
– Айять! Айять!
Послышалось со всех сторон. И Сарматы, следуя за своим вождём, направили лошадей к городу. Несмотря на суматоху, царившую повсюду, дикие вопли падавших со стен людей, дым, окутавший плотной завесой поле боя, воины Сарматов каждое своё движение делали выверено и синхронно. Одновременно пуская в осаждённый город тысячи стрел, они, затем, в один момент накрыли себя экранами, словно щитами. За это время появилось ещё несколько проёмов, в которые, оперативно разделившись группами, и потекли людские реки захватчиков. Только, когда большая часть Гуннов оказалась внутри города, ёё защитники дрогнули и побежали. В это время, Рос, словно привязанный лез сквозь шеренги римлян на рыжем, брызгающем пеной изо рта, жеребце, за конём Оры. Не один десяток воинов неприятеля были уже повержены им. Кровь забрызгала его правую руку, державшую меч, который разил врага, словно молнии Перуна. Бурая жидкость стекала по его усам, покрывая бороду, кою он отпустил с недавнего времени. Мужчина не мог понять, чья эта кровь? Его, или убитых им ромеев. Несколько раз, увидев целившихся в ханшу лучников, он прикрывал её собой, подставляя под удар экран, но пару раз отчётливо слышал, металлический звук попавших в кольчугу наконечников. Однако, это мало волновало Сколота в данный момент.
– Не один волос не должен упасть с головы этой женщины!
Думал он.
Наконец, в строю неприятеля появилась паника, и римляне, спасая свои жизни, кинулись прочь от жестоких кочевников по узким улочкам Сирмия. Сарматы, увидев это, стали ловить их арканами, связывая кучами будто баранов. Не осталась в стороне и Ора. Поймав нескольких ромеев, она в пылу охоты неожиданно повернула голову и, заметив на лице воина полное равнодушие к происходящему, в запале прокричала:
– Рос! Почему пленных не берёшь?
На что тот, совершенно спокойно ответил:
– Я Сколот! Мне не нужны невольники!
Скил
Солнце давно уже скрылось за полоской ровного горизонта, а в городе по-прежнему продолжались погромы и пожары. Гунны, переполненные злостью, в ярости носились по улицам доселе неприступного города, истребляя в нём всё живое, что попадалось на их пути. Были разграблены уже все знатные дома патриций, святые места и дома зажиточных горожан. Даже прядильни и кузни мастеровых, победители выпотрошили до мелочей. После чего, в назидание другим предали всё огню. Таков был приказ великого хана Аттилы.