Каменные сердца (Михаил Кузнецов) - страница 2

Размер шрифта
Интервал


Болела голова, откуда-то из живота начинал подниматься спазм. Давно пора уходить, и Платон было дернулся, но решил в последний раз взглянуть на старого друга. На доселе спокойное лицо Додукаева будто легла какая-то тень. Проступило некое напряжение, будто он что-то не успел в последний момент. Платон вгляделся в лицо, желая поймать этот ускользающий секрет и… Нет, вздор. Он накрыл тело марлей и зашагал к выходу. Каждый раз, когда смотришь на очередного мертвеца, кажется, что он скрывает в себе загадку. Только вглядись в воск лица и все поймешь. Но это лишь предсмертная судорога, не больше. В смерти нет загадки – это Платон понял уже давно. Загадки бывают у живых.

Здание городского морга, приписанное к областному больничному комплексу, не ремонтировали годов с восьмидесятых, оставив в наследство новому поколению патологоанатомов кафель шашечками, бетонные умывальники, громоздкие кушетки-каталки. И все равно просторные коридоры казалось только-только построенными. Несмотря на тяжелую мокрую вонь, пропитавшую здание до фундамента, кругом не было ничего лишнего, все чисто, аккуратно. Стерильно. Редкий случай, когда вновь прибывшего мертвеца оставляли в коридоре на кушетке, да и то ненадолго. Улыбающиеся и жизнерадостные служители этого прекрасного заведения внушали одновременно и оптимизм, и какую-то жуть. Трупы словно свиней режут, а с лиц не сходит довольная улыбка.

Именно из таких мест, где царит неприкосновенная белизна, где тебя провожают оценивающими улыбками, хочется сбежать больше всего. Платон всегда считал, что переборол подобные страхи, а вот, оказывается, нет. Он вышел на холодный и свежий воздух осени. Тучи темной брусчаткой нависали над кромками крыш. Ранние посетители областной клинической больницы расползлись по исчерченной тропинками площади: вяло передвигали ногами сонные практиканты; ковыляли бабушки, таща вспухшие сумки; перебегали от корпуса к корпусу врачи и санитары. Больные ютились под козырьками – курили. После каждого похода в морг вид живых, горячих людей придавал сил. Но не сейчас. Внутри нарастало неудобное чувство тревоги и чего-то липко-твердого.

Подняв воротник куртки, Платон почти побежал к воротам. Постепенно усилилась тошнота, легкая отрыжка ударила в нос. У самой ограды живот скрутило до головокружения. Он еле успел выскочить за ворота, и его вывернуло прямо на придорожный газон. Рвало даже не завтраком, а желчью, горькой и едкой, сразу отдающей в нос. Несколько прохожих брезгливо отшатнулись от стоявшего в раскоряку мужчины. Тот сплюнул и побрел к своему «форду». В голове плескалось расплавленное олово, а в висках стучали отбойные молотки. Кряхтя и охая, Платон залез внутрь, не с первого раза закрыв дверь. Только тут, в атмосфере родного салона, он позволил себе расслабиться. Через полминуты приступа как не бывало. Зато нестерпимо хотелось пить. Платон потянулся на заднее сиденье, где всегда держал бутылку минералки, почти зацепил горлышко, когда бутылка выскользнула. Платон потянулся еще, но от его неловких манипуляций пальцами минералка свалилась на пол.