– Глупец. Филипп никогда не простит смерть девчонки. Он любил ее.
Мужчина скривился, но промолчал.
– Хочешь отомстить, Алистар?
– Нет, – быстро ответил вампир.
– Врешь, клыкастый, – звонко рассмеялась девушка. – Ты жаждешь мести. И я тебя понимаю. Ведь он тебя предал, Алистар. Вы вместе завоевали наш сидх, вместе одолели наших опытных воинов. И что же? Кто сидит на терновом троне и повелевает Нижним Амстердамом? – Сидхе поморщилась, произнося новое название, которое захватчики дали ее холму. – Филипп – повелитель, а ты узник ядовитого дерева. Тис и серебро отравят твою кровь, и тебе придется возвращать прежнюю силу годами, даже если Филипп смилостивится и отменит наказание.
– Энвфис, не пора ли тебе бежать?
– Не переживай, к собачкам еще не скоро вернется обоняние, – легкомысленно отмахнулась радужноволосая. – А ты когда откроешь глаза на правду, Алистар?
– С чего вдруг печешься о моем прозрении, ушастая?
Девушка прищурилась:
– Хочу отомстить за убитых братьев и сестер. Если ты сбежишь и унесешь ключ от холма с собой, то Филипп, обманом надевший терновую корону моего отца, никогда не сможет выйти из него. Он станет рабом завоеванных владений. Это ли не достойная месть?
– И какова цена помощи? В чем подвох?
– Клянусь богиней-матерью Дану, я не лгу.
– Ты действительно отдашь мне ключ? – изумился вампир.
Они месяцами пытали королевскую семью, но не получили желаемое. А оказывается, все просто.
– Да, но взамен ты поклянешься не передавать его Филиппу и уйдешь из сидха.
– Клянусь, Энвфис. – И мужчина произнес слова древнего заклятия. Теперь за нарушение обета сама Природа покарает его, где бы он ни находился.
– Я в тебе не ошиблась.
Сидхе широко улыбнулась, обнажив мелкие зубки, и разорвала лиф платья.
– Не время распутствовать, Энвфис! – притворно возмутился вампир, но жадного взгляда от молочно-белой груди не отвел.
Последняя принцесса из своего рода острым ногтем обвела контуры угольно-зеленой татуировки над сердцем. Пленник тиса, раздувая ноздри, с наслаждением втянул запах потекшей темной крови. Что-то бормоча себе под нос, сидхе вновь и вновь обводила рисунок. Вскоре от груди до бедер ткань платья сменила свой изумрудный цвет на черный.
– Вот…
Татуировка превратилась в осязаемое украшение, выпавшее на дрожащую ладошку сидхе. Наблюдая, как она, ни разу не застонав, вырезает ключ из собственного тела, вампир проникся к ней невольным уважением. Изготовленный из золота, не больше воробьиного яйца, ключ одновременно напоминал равнолучевой крест с кругом и четырехлистный клевер, благо что россыпь небольших изумрудов по краям усиливала сходство.