Энё снова затянулся и посмотрел, как обладатель старомодного бежевого плаща, выглянув наружу, постоял у дверей подъезда, колеблясь – и направился по своим делам, даже не замечая, что Октаву буквально раздевают среди бела дня. Он бы поступил точно так же, даже если бы этот умник приходился ему родным сыном – столь высок был авторитет Эркеля в этом районе столицы. Достаточно было одного его слова, чтобы любого, кто осмелится даже отозваться о нём с недостаточным пиететом, постигла суровая кара.
– Кишпешт – наш, – произнёс Энё себе под нос и раздавил окурок в жестянке. Вздохнув, он пошёл вниз по ступеням, чтобы сказать своё весомое слово в споре, исход которого определит, быть может, отношения его участников на всю оставшуюся жизнь. Выйдя во двор, он на мгновение прищурился от яркого солнечного света, а потом, словно случайно заметив Андраша, поприветствовал того.
Ха! Привет! – Энё приблизился к мальчишке и крепко пожал ему руку. – Даже не знал, что ты тут живёшь…
Энё умолк, подозрительно скосив взгляд на Октаву. Тот, перепугано глядя на взрослого снизу вверх, сразу же понял, что имеет дело не с каким-то слизнем. На Энё были начищенные до блеска кожаные туфли, новенькие чёрные джинсы, тёмная рубашка с тонкими белыми полосками на воротнике – и куртка из великолепной чёрной кожи, считавшаяся главным отличительным признаком настоящего kemeny, «крутого парня».
– А это кто? – Тон, максимально презрительный и гневный, поверг Октаву в полное замешательство.
– Да, – Андраш неопределённо махнул рукой. – Октава. Он меня учительнице школьной сдал. Сказал, что я с урока сбежал.
– Стукач? – возмущению Энё не было предела. Выпучив глаза, он приблизился к Октаве и угрожающе навис над совершенно парализованным от страха мальчиком. – Да ты знаешь, что с такими вообще делают?
Андраш подошёл и стал между ними, делая вид, что защищает одноклассника.
– Вот как раз объясняю, но он вообще идиот какой-то…
– Типа, честный? Компартия? – Энё рассмеялся. – Слушай… Октава, да?
– Октава, в общем, – отозвался тот сквозь слёзы.
– Если ты честный, то ты не должен сдавать друзей, – будто объясняя прописную истину, Энё придал своему лицу нравоучительное и даже слегка доброжелательное выражение.
– Да не друг он мне…
– Значит, враг? – Энё такие слова привели в ярость. Сделав шаг вперёд, чтобы угрожающе нависнуть над Октавой, он развёл руки в стороны резким жестом, а потом сжал их в кулаки. – Враг, да? Так знаешь, что с врагами делают? Нет, я конечно, тебя не трону, ты же малолетка, но я постою рядом и буду других стукачей отгонять, пока Андраш из тебя всё дерьмо не выбьет. Пока ты тут без зубов не останешься и не начнёшь кровью на асфальт харкать.