Его вывод: мы не только никогда не будем знать о мире всё, но мы даже не будем знать, какую часть истины мы познали, а какая нам осталась неведомой, поскольку от нас всегда будет сокрыта бесконечность истинных, как недоказуемых, так и ещё не познанных, утверждений. Но ты можешь действовать на грани личной выстроенной опоры, на барьере парадигмы между познанным и непознаваемым. Выстроенной только силой своего разума, управляемого волей и тренировками, подобно тому спортсмену-серфингисту, который на дощечке под голубым бескрайним небом скользит по поверхности огромной, накатывающейся невообразимой тяжестью волны, рождённой тёмной бездной.
Всё зависит от степени нашего развития и усилий, бросаемых на познание мира. И врач выложился по своему возможному максимуму. Он умел «читать и плавать», как завещали эллины.
Иван, так звали этого врача, нашёл «путь взаимодополняемости» между познанием, направленным в пространство открываемого мира – школ учения эллинов и углублённого погружения в глубины мысли о неявном – учителей индуизма. Иван не был «одиноким волком» Гессе, скорее он был странником по тропам войны со смертью во главе минимально возможного отряда – бригады реанимации скорой помощи.
1.1. Всё началось как обычная смена врача
«Всё, что видим мы – видимость только одна.
Далеко от поверхности мира до дна.
Ты считай несущественным явное в мире,
Ибо тайная сущность вещей не видна.»
Омар Хайям
Дежурство заканчивалось привычно-обычно, то есть ни минуты отдыха, отрабатывали один вызов – и тут же выезд к следующему пациенту, попросившему о помощи.
Пасмурный предосенний вечер с моросью. Скоростное движение по разбитой дороге с беспорядочным множеством ям, скрытых под лужами, в изношенной машине скорой помощи, спешащей по пригородным улицам уральского областного центра, могло вытрясти последнее здоровье и у крепкого человека. Иван Сергеевич доставлял молодого парня с подозрением на прободение язвы желудка в хирургию дежурной больницы. Выручал водитель – Кузьмич – спокойный, молчаливый, второй десяток лет работающий в отделении скорой помощи. Кузьмич делал свою магию: объезжал, лавировал, мягко притормаживал. Но ямы, скрытые водой после мелкого дождя, поливавшего город в течение двух дней, были закрыты водяным зеркалом луж и трясли машину, как удары злобных дорожных снайперов, иногда резкими толчками выбрасывая больного из позиции лёжа до полусидячего положения. Уставший за ночь Иван Сергеевич автоматически подхватывал и мягко опускал больное тело, выполняя роль амортизатора, противостоящего дорожным службам города, ради пациента отмахнувшись от своей привычной ночной голодной усталости. Фельдшер, сидящая в ногах пациента на откидном месте, пыталась помогать, но Иван показал быстрым жестом руки на её саквояж и молча, этим же жестом остановил её устремления.