Глава 1 Счастливый
билет
На площадь, перед городской ратушей,
надвинулась тень. Поднялся пронизывающий до костей ветер, принеся с
собой холод. Толпящийся в округе народ зашевелился и принялся
застёгивать сюртуки и глубже натягивать фетровые цилиндры. Голуби –
вездесущие спутники человека, под дружный гвалт и хлопанье крыльев
устремились прочь в сторону портовых складов. Птицы не терпели
соперников в небе, потому всегда избегали встреч с воздушными
судами. В частности, с трехсот тридцатиярдовым пассажирским
дирижаблем класса «небесный тихоход», что сейчас подходил к
причальной башне.
Судно подобных размеров сложно не
разглядеть на фоне хмурого неба – два спаренных сигарообразных
аэростата несли под брюхом гондолы, подвешенные на килевых фермах,
а на тканевой оболочке, кожей натянутой поверх стального каркаса,
под копотью от чадящих труб проглядывалась угловатая надпись –
«Экберт ΙΙΙ».
Завидев силуэт приближающейся махины,
беспризорная ребятня, праздно шатающаяся по центральной площади
Ганибада, наперегонки бросилась к воздушному порту. Мальчишкам не
терпелось рассмотреть чудо-машину поближе. И имелось почему!
В городе не осталось ни одного
трактира, где бы в холодные вечера не обсуждались новости с
последнего синода. По его результатам, судостроителям и
судовладельцам настоятельно предписывалось устанавливать
благословлённые урны третьего класса на каждом воздухоплавательном
судне. С чем это связано, никто и не догадывался, а потому, при
любом удобном случае всякий праздно живущий не упускал возможности
напитаться хоть немного интересной сплетней.
Молодой человек в потёртом пальто и
невысоком цилиндре, особняком стоящий у каморки сапожника,
последовал за удаляющимися мальчишками. Шесть часов он провёл на
улице в ожидании тихохода, а потому изрядно озяб и проголодался.
Подходить к аэровокзалу раньше времени парень не решился – в памяти
ещё свежи россказни о ветреном пустоумии, бушующем в юго-восточных
графствах. Поговаривают, что человек, повреждённый сим недугом,
лишался рассудка за два-три часа.
Десятки психиатрических клиник
полнились пациентами всех возрастов и общественных статусов, а
именитые мозгоправы, слетевшиеся со всего королевства, цинично
оттачивали мастерство на умалишённых бедолагах.
Впрочем, то были лишь слухи, коими
полнились все близлежащие забегаловки. Рассказать о том, что в
действительности творилось в застенках лечебниц, по понятным
причинам попросту было некому. Стоило несчастному проявить симптомы
заболевания, от него тотчас же отказывались родственники и друзья.
Оно и понятно – за время свирепствования пустоумия ещё ни один
больной не излечился, а тянуть на себе лишний рот в такое время,
мало кому хотелось. Даже вспышки дифтерии, отмечавшиеся на
архипелагах, не вызывали подобного общественного резонанса – у
таких больных имелся хоть какой-то шанс излечиться.