– То, что вы мне рассказали, очень странно…
Осторожно произнеся эти слова, Александра сделала паузу и взглянула на стоявшего спиной к окну человека, ожидая ответа. Но мужчина не шевельнулся. Он был неподвижен, как манекен, а тусклый свет, падавший в комнату из двора-колодца, не позволял как следует рассмотреть его лица.
– Слишком странно, – не дождавшись его реакции, повторила художница. – И наверное, мне следует отказаться от вашего предложения. Мне кажется, вы требуете от меня невозможного, и я не уверена, что смогу вам помочь.
– А я вот убежден, что только вам это по силам! Мне много о вас рассказывали!
Произнеся эту лестную фразу, ее собеседник сделал несколько шагов и оказался рядом с Александрой, которая невольно встала со стула ему навстречу. Теперь они стояли лицом к лицу, и художница подумала, что никогда еще не видела такой необычной внешности.
«Такой внешности у своего современника!» – уточнила она, стараясь не слишком явно рассматривать хозяина дома, который внезапно задумался, словно забыл о ее присутствии. «Но в «Великолепном часослове герцога Беррийского» оно было бы на своем месте! Совершенно средневековый типаж!»
Человеку, на встречу с которым она специально приехала в Петербург из Москвы, было на вид около пятидесяти лет. При первом же взгляде на него поражала странная бледность лица. В ней не было ничего болезненного, скорее, это была блеклость кожи, почти не бывающей на солнце. Высокий лоб, вдавленные височные кости, крупный хрящеватый нос, слегка одутловатые щеки – все это словно сошло со средневековой миниатюры. Глаза, большие, бледно-голубые, выпуклые, влажно блестевшие, казалось, созерцали нечто, недоступное зрению Александры. Она только успела подумать, что хозяин полностью ушел в свой внутренний мир, как тот вновь заговорил:
– Вы можете, конечно, отказаться от моего предложения. Вы осторожны, и это прекрасно! – Тут он одарил художницу улыбкой, в которой было очень мало веселья и много холода. – Я понимаю, у вас возникли подозрения, законно ли то, что я вам предлагаю. Ведь так?
– Увы… – Александра кивнула, не сводя взгляда с его лица. Оно притягивало ее, мысленно она уже набрасывала портрет этого человека. Давно ничья внешность не будила у нее такого творческого энтузиазма.
– Хорошо… – Мужчина перестал улыбаться разом, будто выключил улыбку. Его глаза не изменили своего отсутствующего выражения. – Я сам виноват, что вы насторожились. Надо было больше довериться вам и рассказать все. Вы ведь почувствовали, что я о чем-то умалчиваю?