Большинство статей и книг о музыкальном искусстве могли бы носить эпиграф «Procul profani», то есть «Прочь, непосвященные». Мои же краткие заметки, наоборот, печатаются только для непосвященных. А те, кто хорошо знает Шуберта, прошу вас, не читайте этой статьи! Procul doctores!
Одна рискованная аналогия
Кем был Франц Шуберт для его современников, австрийцев первой трети XIX столетия? Тем же, кем для интеллигенции нашего времени стал Булат Окуджава. Шуберт сочинял песни, которые молодежь любила петь и слушать, собираясь в дружеском кругу. Поскольку тогда не существовало, увы, ни магнитофонов, ни TV, – Шуберт был, что называется «широко известен в узких кругах». При жизни он так и не дождался популярности или, тем более, мировой славы. Но были и у него свои «фанаты». Всю жизнь он сочинял мелодии к стихам популярных в то время поэтов (от Гете до Гейне), и его песни, имея в молодежной компании шумный успех, какое-то время казались модными. Однако, что означает, если модная вещь не устаревает, не вянет вместе с модой, ее породившей? Если не теряет обаяния и силы воздействия, когда мода уже многократно переменилась? Если так происходит, значит, произведение имеет опору в вечном и не падает, когда уходит время, его породившее. Это означает, что автор, работавший в жанре легкой, развлекательной музыки, оказывается, творил не на потребу моде, как тогда представлялось, а на века, ибо был гением, но, к сожалению, понять и оценить это удается только по прошествии долгого времени.
Часто гениальный человек умирает раньше, чем время успеет доказать его гениальность. С Шубертом произошло именно так. Да, он был любим друзьями и почитателями как автор модных песен и как умелый аккомпаниатор для танцев на вечеринках, но даже ближайшие друзья не знали истинной цены его песням. И уж подавно никого не волновало, что Шуберт помимо песен сочиняет и нечто иное, к примеру, симфонии. Он ни одну из своих девяти симфоний так и не услышал в оркестровом исполнении (сегодня сказали бы: «писал в стол»). Если продолжить сравнение с Окуджавой, то представим на минуту, что творчество Окуджавы прекратилось бы, как у Шуберта, в возрасте 31 года (то есть в 1957 году) – кто бы тогда из его поклонников мог знать, что Окуджава еще и автор романов? Да и песенная его поэзия осталась бы представленной лишь самым ранним этапом.
