Звонок раздался около девяти вечера.
Максим снял трубку, следя за цветными столбиками котировок. Инфа была ладной, сходящейся к прогнозам, но что-то в картине дня было выжидательное, будящее легкую тревогу…
– Да?
– Алло! Здравствуйте. А можно позвать Петра Анатольевича? – сказал далекий женский голос.
Максим помолчал.
– А, простите, с кем я говорю?
– Это Людмила, Людмила из Свердловска. Петр Анатольевич читал у нас в прошлом году. Он должен вспомнить, я подходила насчет аспирантуры…
Максим почесал бровь. «Сумасшедшая, помягче».
– А, Люда, видите ли… Петр Анатольевич… его нет. С нами, я имею в виду. Он скончался.
Трубка осеклась.
– Когда это случилось?
Максим выждал паузу:
– А… довольно давно. Впрочем…
– Вы его сын?
– Да.
– Почему же… Как… Почему? Мы бы знали… На днях? Ну как же… нам бы послали телеграмму! Почему же кафедру не известили? Мы…
– Отца нет… уже давно… Люда.
– Это квартира Сметанниковых?
– Да. Люда… отец не мог, понимаете, не мог читать вам в прошлом году, вы ошиблись, забыли, его нет… уже пятнадцать лет. Вам, видимо, дали другой номер.
Трубка зашелестела:
– Он мне сам давал ваш номер. В прошлом году.
Максим потерял терпение:
– Люда, ну давайте сверим часы, в конце концов. Восемнадцатое ноября, восемь сорок одна!
– …три. Вас зовут Максим?
– А почему, собственно… – В Максима стал закрадываться холодок.
– …Он показывал вашу фотографию, когда мы чай пили. Вы… вы там совсем маленький. Три года.
Максиму не было страшно. Его словно что-то подхватило и понесло.
– …Я еще сказала, какой чудный ребенок. Мой Валерка на вас чем-то похож даже. Одна ращу. Вы чем сейчас занимаетесь?
– Я… финансовый аналитик. Постойте… – Он стал понимать. – Какой у вас год? – хрипло выкрикнул он.
– Семьдесят восьмой. А… у вас какой?
– Две тысячи… не помню… Люда!
– Максим, а вы точно оттуда?
Максим оглядел панели, свалку компактов, кофейный комбайн, маркеры, липкие стикеры, кучу цветной канцелярской дряни на столе… Из всего окружавшего реальнее всего оказался голос. Ее голос. Остальное поплыло и словно бы исчезало, намекало на неподлинность, расписывалось в ней по краю какой-то обширной ведомости.
– Люда!
– Что?
– Нас, видимо, в любой момент могут прервать. Кто будет говорить? Быстро.
– Вы. Говорите вы. Что у вас, что с нами стало? Почему финансовый аналитик? Это что, профессия?
