Пароль для нулевого меридиана
Первым на рассвете 1 декабря 1936 года был разбужен начальник станции радиоперехвата в Севилье. Затем начальники служб радиоразведки в Берлине и Риме. Каждому на стол легла удивительная радиограмма, она была не зашифрована и на чистом русском языке сообщала: «МОСКВА КРЕМЛЬ СТАЛИНУ ВОРОШИЛОВУ ИСПОЛНИЛИ СВОЙ ДОЛГ ПОГИБАЕМ ПРОЩАЙ РОДИНА ПРОЩАЙ МАМА». Исходила радиограмма из района нулевого меридиана центральной части Средиземного моря. Потом руководители разведок вызывали к себе заведующих региональными отделами, и всюду происходил одинаковый разговор:
– Прошляпили?!
Да, за большим тихоходным испанским пароходом «Мар Кариб», приписанным к порту Барселона, следило много глаз. Следили без особого напряжения: куда денется эта тяжелая черепаха! И не уследили. Корабль как в воду канул.
А за две недели до этого загадочного события в тысячах километров от того места происходило нечто еще более странное. Когда растаяли холодные ноябрьские сумерки, еще заспанные жители Севастополя, удивленно протирая глаза, смотрели на стоящий у причала обшарпанный грузовой пароход «Измир» с турецким флагом на мачте. Удивляться было чему. Они прекрасно помнили, как год назад отбывала в Турцию советская делегация. Отбывала на белоснежном сверкающем лайнере «Измир», не чета этому грузовику. Два портальных крана энергично спускали в трюмы самозванца стокилограммовые бомбы, стянутые в блоки по восемь штук. Рядом, ожидая погрузки, стояло несколько танков «БТ», слегка прикрытых короткими кусками брезента. Севастопольцы удивились бы еще больше, если бы узнали, что ни один человек на этом «Измире» ни слова не говорит по-турецки и что после отбытия из Севастополя его больше никто никогда не увидит.
Эти полувековой давности события так навсегда и остались бы загадкой, если б не столь же удивительная находка: пять крохотных, плохо сохранившихся листочков из записной книжки. Текст написан очень мелким почерком химическим карандашом, за много лет потерявшим способность проявляться от воды. Листочки оказались дневником известного советского разведчика Артура Спрогиса, который позже стал мужем моей матери, и в нашей семье, таким образом, сохранились некоторые его документы военного времени. Удивительной находку дневника я назвал не потому, что он сохранился. Удивителен сам факт того, что разведчик вел дневник, тем более такой опытный и осторожный, как Спрогис.
