Сон. Cantus Firmus
Автор книги - Ася Лавруша. Произведение относится к жанрам музыка, современная русская литература. Оно опубликовано в 2014 году. Международный стандартный книжный номер: 978-5-85388-069-6.
Тонкая, пронизанная аллюзиями литературная фантазия раскрывает историю создания одного из самых известных музыкальных произведений – «Адажио Альбинони».
Реконструированное, как считается, в двадцатом веке итальянским музыковедом Ремо Джадзотто по нескольким фрагментам из опусов венецианского композитора и скрипача эпохи барокко Томазо Альбинони, «Адажио» до сих пор представляет собой загадку. Неизвестно подлинное имя его создателя и необъяснимо удивительное воздействие, которое эта музыка оказывает на сердца людей.
Книга заставляет задуматься о незримых, но прочных связях древних глубинных сил природы и волшебного искусства сочинения мелодий, рождающихся в человеческой душе, помогает приблизиться к тайнам, которые отличают творчество от будничного ремесла.
Ася Лавруша – филолог, переводчик со шведского и английского, автор сборника малой прозы «Шведский стол», Лимбус пресс, 2003 и повести «Софико», журнал "Дружба народов", 9/2007.
Книга рассчитана на широкий круг ценителей музыки, загадочных историй и хорошего русского языка. Без возрастных ограничений.
Читать онлайн Ася Лавруша - Сон. Cantus Firmus
© Ася Лавруша, текст, 2014
© Е. В. Чекалина, илл., 2014
© А. А. Веселов, макет, 2014
Адажио соль минор для струнных инструментов и органа, известное как Адажио Альбинони, – произведение Ремо Джадзотто, впервые опубликовано в 1958 году. По утверждению Джадзотто, пьеса представляет собой реконструкцию, основанную на фрагменте из музыки Томазо Альбинони, найденном на развалинах разрушенной при налётах союзной авиации в конце Второй мировой войны Саксонской земельной библиотеки в Дрездене. Ремо Джадзотто опубликовал в 1945 году первую научную биографию Альбинони, в 1720-е годы. работавшего в Германии. Найденный фрагмент, согласно предисловию Джадзотто к первому изданию Адажио, содержал басовую партию и два фрагмента партии первой скрипки общей продолжительностью шесть тактов. Первая публикация пьесы целиком была озаглавлена: Ремо Джадзотто. Адажио соль минор для струнных и органа на основе двух фрагментов темы и цифрованного баса Томазо Альбинони…
Википедия
Свободная энциклопедия
Томас Альби появился на свет в последнем плавающем доме.
К моменту его рождения ювенильная вода уже давно научила людей разговаривать, и они говорили без устали, отваживаясь на напряжённые паузы, только когда обученные перелётными птицами летописцы оглашали свежие протоколы важных разговоров – то есть таких, которые вызывали у людей чувство, будто им удалось договориться. Впрочем, пока протокол зачитывали, это чувство всегда слабело, и заключительные подробности документа – «время», «место», «печати» и «подписи» – чаще всего тонули в новом всплеске устной речи.
Достижения того времени уже позволили отказаться от узелкового письма, жезлов вестников, насечек на камне и свинце, оттисков на воске и прочих трудоёмких технологий. В распоряжении хронистов были удобные писчие принадлежности: бумага и перья, так что по сравнению с эпохой расцвета плавающих домов работалось им намного легче. Впрочем, цех летописцев всегда отличался истерическим трудолюбием, и теперь, когда для составления протокола требовалось намного меньше времени и усилий, письмоводители работали денно и нощно, стараясь не пропустить ни одного важного разговора, что, в целом, заслуживало одобрения. Но от чрезмерного усердия острота их слуха снижалась, и на бумагу часто попадали абсолютно безнадёжные беседы, в лабиринтах которых легко теряли друг друга даже близкие люди. К тому же немилосердно эксплуатируемые перья от усталости роняли лишние знаки препинания – и неожиданные точки и запятые искажали смысл и без того дремучих разговоров. Такие протоколы никто не слушал молча – люди волновались, протестовали, спорили друг с другом и с писцами. Последние же, раздражённо прерывая декламацию, ссылались на разность восприятия и отсутствие правил отбора важных разговоров. Вся эта суета поднимала сильный ветер. Главный архив – самый лёгкий из плавающих домов, начинал раскачиваться, и шелест страниц хранившихся в нём документов отражал разноголосый спор, словно эхо. В таком шуме нельзя было расслышать даже собственные слова – не говоря уж о том, чтобы уловить тихое звучание ювенильной воды. Последнее становилось опасным.
