В прихожей зазвонил телефон.
Я подошел к нему, вглядываясь в наборный диск, в зеленую лампочку, под которой красовалась полустертая надпись «В-одяшии -во-ок». Сам помню, как отковыривал белую краску в те времена, когда стационарные телефоны были чем-то особенным, когда за ними проводили столько же времени, как сейчас, например, за проверкой почты и сообщений в социальных сетях.
– Алло.
Сначала тишина. Потом приглушенный женский голос:
– Ты умрешь через семь дней…
– Ага, как же, – неловко парировал я.
Натка… Наташка. Я ждал ее звонка? Ну да, наверное, звонка… уже неделю.
– Как ты? – вырвалось у меня раньше, чем я успел вспомнить все то, что должен был сказать.
– Не надо, – грустно сказала-ответила она, словно поняв все, что было недосказано.
Я промолчал.
Тишина повисла вокруг меня, заполнив собой не только пространство, но и мысли. На секунду мне даже показалось, что она растянулась на бесконечное расстояние между мной и Наташей, приблизила нас друг к другу. Я вспоминал, представлял и прокручивал вновь и вновь события того дня, когда мы расстались; и я готов был отдать все на свете, чтобы она не думала о том же.
Словно заезженная пленка, истончившаяся за все прошедшее время, сохранившая лишь тени эмоций, а не саму картинку, заела на том самом месте, когда я смотрел в ее глаза в последний раз.
Слова, подобно мухам, залетевшим в ловко расставленную ловушку-паутину дурных воспоминаний, были не в силах выбраться, погибая в момент рождения.
– Как ты? – спросил я. Молчание было невыносимо.
– Странный вопрос, будто знаешь, что хочешь услышать…
– Да уж, сколько я представлял себе этот разговор раньше… Не думал, что это будет так… внезапно. Особенно после первых двух разрывов.
– Ну, тут уж извиняйте, не мы виноваты в качестве связи. – Она хихикнула, пытаясь придать своему тону шутливость, что было едва различимо в помехах и шуме. Голос был тихим, с еле различимым тоном, но даже не смотря на это, ее интонации я узнал бы из тысячи
Помехи и шум… Помехи и шум… помехи… шум
Иногда я лежал и смотрел в пустоту, пытаясь сконцентрироваться на первых попавшихся мыслях, чтобы хоть как-то отвлечься от возникшей внутри меня темноты. Пытался думать о чем угодно, но не выходило. Лишь закрывая глаза, я видел тот вакуум, который сидел внутри меня; заглядывая в свою боль, в свои сомнения.