Тук-тудук – тудудух! – прогремел полувагон по соседнему пути, пересчитав колпарами все стыки стрелочного перевода. Вот, блин, жара! Солнце нещадно палило. Прокалённый воздух маревом колыхался на месте. Ни дуновения ветерка. А тенёчка тут, на «горке», и не было никогда. Вода в канистре была тёплой и нисколько не помогала. Тут же всё выпитое выступило потом, заливало глаза, разъедая их. Одежда, горячая, пахнущая глажкой утюгом, стала жёсткой от впитанной соли пота. И снять нельзя. Так и жарься в рабочих ботинках, плотных синих рабочих штанах, в оранжевом сигнальном жилете.
Выпил третью кружку, четвёртую вылил в кепку, поболтал – прокалённый хэбэ выцветшей бейсболки не хотел впитывать воду. Да так с водой и напялил на голову.
– Ух, гля, хорошо!
– Да, на пять сек. Потом хуже будет. Ну чё, за водой сходим? – Максим жадно затягивался сигаретой.
– Ну её! С кем другим сходи. Ты же знаешь – я тяговая животина, не беговая.
– Ну, как хочешь. Я один пойду. А то опять Князь в истерику впадёт, заплюёт, если с собой кого возьму. Тады засыпай.
Я пожал плечами. Укладка стрелочного перевода завершалась. Князев, руководитель работ, заканчивал выгрузку щебня – балласта на уложенную стрелку. Все в бригаде, обречённо понурившись, старательно делали вид, что не понимают, что надо дальше делать, как-то по-тараканьи прятались от глаз Князева, по-детски наивно надеясь, что пронесёт. Устали. Очень устали. Ещё сильнее давило осознание того факта, что твоя зарплата никоим образом не зависит от нагрузки. По техпроцессу эту работу должны выполнять 16 человек, нас 9. И думаете зарплату шестнадцати разделят на нас, девятерых? А вот хрен ты угадал! И если прошлындаешь где-нибудь целый день – зарплата опять та же. Откуда возьмётся усердие?
На меня вдруг напало чувство, что всё это уже было. Дежавю. Или как-то так. Я по-французски не очень. Чувство столь яркое и явственное, что я забеспокоился – с чего бы это? Может, я перегрелся, «отлетаю»? Да, стопудово, так и есть. Просто перегрелся, вот меня и «плющит».
Я взял свою лопату, облокотился на неё, закурил.
– Заполняем шпальные ящики! – раздался надтреснутый голос. О, вот и мастер нарисовался. Голосок-то сел.
Всё это уже было! Сейчас он с Морячком сцепится до душевных «посылов». А потом с Гусёнком. Гусёнка менты загребут.
