25 августа 1952 года, колымская тайга
Дальневосточная тайга – это вам не какой-нибудь пригородный лес, куда горожане отправляются за грибами или на шашлыки. По-настоящему понять, что такое тайга, может только тот, кто там побывал. Не зря в популярной некогда песне ее сравнили с морем. Море и есть. Можно идти день, два, три, неделю… Блуждать в горных ущельях и распадках, вязнуть в заболоченных руслах ручьев, продираться сквозь свирепый кустарник. И все равно будет одно и то же: бесконечное нагромождение деревьев, сплошная глушь и безлюдье.
Но колымская тайга – совсем особая статья. Непривычного человека она поражает своей безжизненностью. Здесь очень мало подлеска – лишь на открытых местах виднеется корявый кедрач. Среди редко стоящих лиственниц лежат их умершие собратья, выставив к небу скрюченные корни. Здесь очень хорошо понимаешь простую истину – человек никакой не «царь природы». В тайге он – так, ямка в пространстве.
По тайге полз человек. Уже вовсю раскочегарилась ранняя северная осень – иголки лиственниц приобрели блекло-желтый цвет, землю покрывал ковер из опавшей хвои. Красивое зрелище – только вот любоваться им было некому. Потому что ползущему человеку было совсем не до красот природы. Конечно, зрелище осенней первозданной природы радует глаз, когда ты сыт и силен, когда у тебя за плечами карабин и мешок с консервами, когда ты уверен, что вернешься туда, где есть люди, лай собак, крыша, огонь в печке и кипящий на ней чайник.
Но у ползущего по тайге человека не было ни сил, ни оружия, ни еды. Его лицо, туго обтянутое кожей, воспаленной от бесчисленных укусов комаров, обросшее многодневной щетиной, очень мало напоминало человеческое. Одежда была истрепана до предела, но на рукаве изодранной, запятнанной кровью штормовки сохранилась нашивка «МинГео СССР». Передвигался он тяжело, каждое движение давалось ему с неимоверным трудом.
Впрочем, сейчас ползти было несколько легче, чем несколько часов назад. Путь шел под уклон – и там, в долине, примерно в километре, блестела на неярком колымском солнце змейка ручья. Его целью было – доползти туда. И попить. Самое главное теперь – это попить. Смешно. Раньше он пробежал бы такое расстояние за считаные минуты – и пил бы, не отрываясь, холодную, слегка пахнущую болотом воду. А теперь это целая задача – добраться до воды. А дальше? Дальше ничего непонятно. Может быть – снова ползти. Сколько времени он провел в тайге? Много. Считать в таком состоянии – дело бесполезное. Мозг все равно не работает. Он полз днем, полз ночью. Когда не было сил, спал. Отключался, пока его не будил холод. И снова полз.
