Нефертити

Посвящается моему отцу, Роберту Френсису Морану, который и привил мне любовь к языку и книгам. Ты ушел слишком рано, так и не увидев, как этот роман вышел в свет, но, по-моему, всегда знал, что так оно и будет. Спасибо тебе за это знание и твою блистательную жизнь, ставшую для меня настоящим источником вдохновения.

Назвать мертвых по имени – значит вернуть их к жизни.

Египетская пословица

Для меня путешествие в древний мир Нефертити было долгим, и началось оно с посещения Старого музея в Берлине, где выставлен ее канонический бюст. Этот бюст и сам по себе обладает долгой и занимательной историей, которая длилась с момента его создания в городе Амарне вплоть до его прибытия в Германию, где он произвел фурор на первой же выставке в 1923 году.

Даже спустя три тысячи лет после своей смерти Нефертити своим очарованием ежегодно притягивает десятки тысяч посетителей. Вот и меня околдовали ее загадочная улыбка и волевой взгляд, лучащиеся сквозь стекло гробницы, и заставили гадать, кем же она была на самом деле и как стала столь выдающейся личностью в Древнем Египте.

Итак, перенесемся в 1351 год до н. э. Уже прославились великие фараоны Египта Хеопс, Яхмос и женщина-фараон Хатшепсут, тогда как Рамзесу и Клеопатре только предстоит появиться на свет. Самой же Нефертити исполнилось пятнадцать лет, ее младшей сестре – тринадцать, и весь Египет лежит у их ног.

Если верить тому, что говорят визири, то Аменхотеп убил своего брата, чтобы получить корону Египта.

В третий месяц года и ахет*1наследный принц Тутмос лежал в своих покоях во дворце Малката, расположенном неподалеку от Фив. Теплый ветерок лениво шевелил занавески, принося с собой из пустыни запахи душицы и мирры. С каждым его дуновением длинные льняные полотнища начинали свой танец, обвиваясь вокруг колонн дворца и ласково поглаживая плиты пола, расцвеченные солнечными узорами. Но вместо того чтобы мчаться сейчас во главе своих воинов на боевых колесницах навстречу победе, двадцатилетний принц Египта возлежал в опочивальне, водрузив свою раздавленную и отекшую правую ногу на подушки. Колесницу, которая опрокинулась, немедленно сожгли, но было уже поздно. Тутмоса терзала лихорадка, он был сильно истощен. Но пока бог смерти с головой шакала подползал все ближе, на другом конце комнаты в золотом кресле восседал Аменхотеп, бесстрастно глядя на то, как его старший брат сплевывает кроваво-красную мокроту, что, по мнению визирей, недвусмысленно указывало на приближение смерти.