Я тихо выругался и еще раз огляделся. Непонятно, правда, зачем –
вокруг по-прежнему были только еловые лапы, густо припорошенные
снегом. Елки здесь высокие, темные, величавые… Заблудиться – пара
пустяков. Но меня это сейчас не очень волнует. Хуже-то не будет –
все равно я понятия не имею, как выбираться из этого леса.
Кто меня сюда привез или приволок, зачем, как далеко и в какой
стороне отсюда часть, успели ли объявить меня в розыск – тоже не
знаю. А очень бы хотел, да.
Но похоже, что до любого жилья отсюда еще топать и топать, и не
факт, что успею до вечера: лес совсем дикий, густой и мрачный.
Таких на Урале, конечно, еще много осталось, но похожей глуши я
давно не видел.
Очнулся я тут пару-тройку часов назад. С тех пор никаких
изменений в окружающем ландшафте не заметил, даже самых мелких. Все
тот же лес, те же громадные ели, иногда – щетки засохшей травы,
торчащие из-под сугробов. Заметенные снегом овраги, белая-белая
целина – ни следов, ни тропинок, ни лыжни не увидел ни разу. Ладно
хоть, не очень холодно – больших морозов за весь декабрь пока так и
не было.
Главное, что обидно – даже, кажется, некого винить в этом
внезапном и, честно сказать, страшненьком приключении. Кроме себя,
разве что. Но себя винить как-то не хотелось. Да и что тут такого –
ну, торопился, опаздывал на построение. Поскользнулся на
обледенелом крыльце, приложился головой об ступеньку, в себя пришел
уже посреди леса. А, вот! Кто там эту наледь вчера должен был
убрать, а?
Как открыл глаза и поднялся – машинально снял что-то, что было
надето на руку, и ощупал голову. Мало ли, пробита. Крови на снегу
чуть-чуть, но все же. Оказалось – так, ссадина на виске. Падал
вроде затылком, но там как раз не рассечено. Волосы только
отчего-то слиплись, но рану не нашел.
Осмотр и краткая инвентаризация показали, что одежда на мне
совсем не моя. И вообще, с какого-то бомжа снята, наверное.
Какая-то безразмерная хламида с капюшоном – то ли плащ-палатка, то
ли пальто, то ли балахон, то ли вообще старая перешитая шинель. Не
разберешь. Вся в грязи и почему-то в замерзшей тине. Под
плащом-пальто-балахоном – грубый свитер, под ним – ничего, даже
майки нет. Странно, что грудь от него не зудит безбожно. На руках –
драные рабочие рукавицы. Штаны – такого же бомжовского дизайна.
Сапоги – чужие, и точно не кирзачи. Подробнее рассматривать не стал
– совсем уж заляпаны, и хотелось бы, чтобы грязью. А не тем, чем от
них пахнет.
