Площадь Цветов встретила Ицтли рёвом
разгоряченной толпы и грохотом бравурных маршей. Самый знаменитый
военачальник Федерации Цапель болезненно поморщился, выходя из
бронированного автомобиля. С самого утра у Ицтли невыносимо болела
голова.
– Неужели без
всего этого нельзя обойтись? – недовольно спросил Ицтли своего
спутника и начальника, Койотля. Тот с сожалением покачал
головой.
– Жречество
настояло на торжественной церемонии. Сам понимаешь, Ицтли, великий
день, чтоб его! Ты неважно выглядешь. Праздновал вчера?
– Работал, –
недовольно дёрнул щекой Ицтли, поправляя на груди парадного
зеленого комбинезона крохотный золотой зонтик – эмблему
командующего армией. – Интенданты опять напортачили с горючим. Мне
пришлось всю ночь ругаться по телефону, чтоб жадные ублюдки сдали
назад.
– Уроды, –
сочувственно кивнул шеф, – можешь назвать их фамилии моему
адъютанту. Первой же оказией отправлю ублюдков на восток в маршевые
батальоны.
– И зачем они
мне там, – грустно улыбнулся Ицтли, – считаешь, что моя работа
сейчас недостаточно тяжела?
– Тебе доверена
великая работа, – Койотль раздраженно одернул полы белоснежного
пончо, – и я уверен, что только тебе под силу с ней справиться. Ты
всегда был лучшим среди моих генералов.
– Генералов? –
притворно удивился Ицтли, – это что ещё за новояз, господин
маршал?
– Вижу, не я
один учу язык жителей востока, – расхохотался Койотль, – интересные
у них на востоке слова. Прилипчивые, что характерно.
– Язык лодырей и
слабаков, – Ицтли холодно взглянул в лицо солдату, сделавшему шаг
назад под напором толпы, изо всех сил стремящейся поглядеть на
прославленных военачальников, не спеша идущих по оцепленной
солдатами площади, – потому он и красивый. У них на востоке было
время, чтобы придумать красивый язык, пока мы здесь, на западе,
истекали кровью, сдерживая неминуемое.
– Вот поэтому ты
и выбран, тлакатекатль Ицтли, – Койотль остановился и внимательно
посмотрел в глаза своему подчиненному, – ты понимаешь, зачем всё
это. И поэтому ты не отступишь. Никогда.
– Не отступлю,
Койотль, – Ицтли достойно выдержал тяжелый взгляд шефа. – Клянусь
Мешитли, я никогда не отступлю.
Койотль кивнул,
довольный ответом. Выйдя из машины и пройдя несколько шагов, оба
офицера оказались перед величественными сводами Пирамиды Змея.
