«…Я, сделанный небрежно,
кое-как
И в мир живых отправленный
до срока
Таким уродливым, таким
увечным,
Что лают псы, когда я
прохожу, —
Чем я займусь в столь
сладостное время,
На что досуг свой мирный
буду тратить?
Стоять на солнце, любоваться
тенью,
Да о своём уродстве
рассуждать?»
У. Шекспир. «Ричард III». пер.
Мих. Донского
От боя барабанов закладывало уши, от блеска начищенных доспехов
в лучах утреннего солнца болели глаза, на центральной улице Шеана
яблоку негде было упасть: весь город собрался, чтобы приветствовать
вернувшегося с победой в двухлетней войне великолепного короля
Эйриха Первого.
Восседая во главе своих рыцарей на роскошном белом жеребце, в
золочёных доспехах, он сиял улыбкой и, как позднее говорили
очевидцы, легко мог затмить солнце. Позади него несли развевающиеся
штандарты Стении, а дальше — связанные и порванные —
штандарты врага.
— Эй-рих! Эй-рих, — скандировали сотни глоток, и он
поднимал руку в приветственном жесте. Он имел все права на триумф.
Сегодня по-настоящему окончилась изматывающая тяжёлая война.
Возле замка Шеан, главной королевской резиденции, процессия
остановилась, и Эйрих, не дожидаясь, пока ему придержат стремя,
лёгким движением гибкого юноши соскочил на землю, вызвав в толпе
ещё одну волну восторженных воплей. Люди любили своего короля.
Король был смел. Король был ловок. Король был красив. Король был
благороден. Король победил.
Собравшиеся старались не упустить ни одного его жеста, ни одного
поворота головы, и смотрели на него во все глаза.
На человека, который спешился вторым, старался не смотреть
никто.
В отличие от короля, второму рыцарю потребовалась помощь пажа,
чтобы слезть с седла. Встав на землю, он как будто неловко качнулся
и согнул спину в странной кривой пародии на полупоклон, но не
разогнулся, а остался стоять так, ожидая, пока король первым
направится под своды старого шеанского замка, а потом ломаной
походкой, припадая на одну ногу и не разгибая спины, заковылял
следом, и только когда он вошёл в замок, прочие рыцари и командиры
начали спешиваться.
Хромой и кособокий рыцарь был братом короля.
— Проклятье, — сказал он, следуя за королём в покои возле
тронного зала, где можно было отдохнуть перед церемонией
приветствия двора. — От запаха роз меня тянет блевать.
Эйрих снял шлем, положил его на небольшой, почти игрушечный
резной столик и махнул рукой, веля слугам снять с него доспехи. И
только после этого, разместившись на деревянном троне с бархатными
подушками, ответил:
