Справедливость, доведенная до излишка, исчезает в
жестокости; милосердие, снисходительное сверх меры, тонет в
слабости.
Мазамюне
Китайская Народная Республика, город Шанхай, наше время.
Истина открылась, как оно обычно и бывает, внезапно — будто кто
сзади кирпичом по темени шарахнул. Все то, о чем он напряженно
размышлял на протяжении последних недель, получило наконец простое,
внятное и единственно верное объяснение. Кусочки мозаики сложились
в целостную картину. Обрывки разговоров, обмолвки выпивших коллег,
печальная история коверного Жоры Астахова, полная загадок и
вопросов смерть в автокатастрофе жонглера Тофика Гажиматова, визит
следователя ФСБ, с каждым днем все более нарастающее в цирке
напряжение, инфаркт администратора Погребельского, необычно
тщательный досмотр на китайской таможне, которым руководили люди из
Интерпола, наконец таинственное исчезновение канатоходца Ипатова, —
все состыковалось. И теперь, после того как он понял, что же
собственно происходит и к кому ведут все нити, Артему приходилось
лишь удивляться прежней своей слепоте и недогадливости.
Все, больше он ждать не мог. Он должен был немедленно убедиться
в собственной правоте. Или же… в неправоте. Артем выскочил из
гримерки, как из горящего дома, так и не закончив переодеваться к
номеру.
В коридоре царила обычная для представлений суета. Кто‑то
куда‑то пробегал с выпученными глазами, кто‑то кого‑то разыскивал,
хватая за руки всех подряд, у пожарного щита кто‑то чихвостил
«раздолбаев‑механиков». В небольшом закутке, забросив ноги на
холодные батареи, растягивали мышцы сестры Маша и Галя из номера
«Чудеса на брусьях», здесь же кто‑то из черноусых джигитов Арчила
Гвазава, сидя на пожарном ящике с песком и раздраженно цокая
языком, чинил ножны бутафорского кинжала. Артем прижался к стене,
пропуская униформистов, которые катили к выходу на арену
«Царь‑пушку» — реквизит к номеру иллюзиониста Харламова, известного
по афишам как факир Исаак Тортон. С арены доносилась бравурная
музыка, сопровождаемая хлопками в ладоши — то китайские
зрители дружно подхватили и добросовестно отбивали музыкальный
ритм…
Артем вышел во двор, заставленный трейлерами и легковыми
машинами. Двинулся узкими проходами между выстроившимся в ряды
цирковым автотранспортом. Остановился возле фургона с нарисованными
на нем цветными шарами, которые держит за веревочки огненно‑рыжий
клоун, взялся за ручку, потянул дверь — та оказалась не заперта. В
мозгу огнями над темной ареной вспыхнула мысль: «А все‑таки хорошо
будет, если я ошибся. И просто здорово — если вообще никто из
цирковых не причастен». С этой мыслью Артем шагнул внутрь и закрыл
за собою дверь.
