У крановщика Бориса Ефимовича украли кран.
Только не подумайте, что это тот, на котором он работает, поднимая тяжёлые грузы на немыслимую высоту, а бытовой. Если быть точным, то пропал не весь кран, накрепко вмурованный в твердь кухонной стены, а его составная часть – излив, носик, «гусак» в просторечие, предназначенный для непосредственной подачи жидкости из центральной водоносной системы города прямиком на мозолистые ладони нашего героя, запачканные в процессе тяжёлого физического труда. Металлический такой, блестящий, крючком.
Самое обидное, что произошло это аккурат за неделю до Нового года. Вышел на пять минут в магазин за конфетами, забыв закрыть входную дверь, а когда вернулся, то сразу заметил пропажу. Такая наблюдательность вполне объяснима: приучили нас эпидемиологи заботиться о своём здоровье в повседневной жизни, настоятельно рекомендуя после каждого посещения общественных мест обязательно мыть руки. Желательно с мылом. Одним словом, у Бориса Ефимовича случилась беда, а она, как известно не ходит одна.
Чуть ранее у него пришла в непригодность ванная: чугунная сливная труба сгнила, и перспектива залить соседей снизу угрожала немалыми финансовыми потерями. Учитывая вышеизложенное, принимал Борис Ефимович водные процедуры на кухне в оцинкованном корыте, доставшимся ещё от бабушки. А что, починить было нереально? Реально, но в данный отрезок времени у него отсутствовала женская половинка, способная с помощью ласкового слова и чувствительного пинка заставить наладить незамысловатый семейный быт. Произошла бы пропажа «гусака» месяц назад, он бы с приятелями рванул в общественную баню. Попасть же туда под Новый год невозможно, легче купить по себестоимости билеты в Большой на Лебединое озеро. Ко всему прочему в столице и окрест неё осела масса понаехавших, не имеющих ни только ванной, но даже такого смесителя-калеки, как у Бориса Ефимовича. Они ведь тоже культурные люди и также мечтают встретить всеобщий праздник чистыми.
