Алекс сидела у окна зала «Библиотека» в «Кафе ПушкинЪ» на Воздвиженке и смотрела, как по стеклу стекают капли дождя. Октябрьская Москва за окном выглядела серой и промозглой – тротуары блестели от воды, прохожие торопливо шли под зонтами. Термометр у входа показывал +8°C, но казалось, что было гораздо холоднее.
Она любила это место. Высокие стеллажи с потрепанными томами, которые можно было взять прямо за столик. Приглушенный джаз. Полумрак, разбавленный только настольными лампами с винтажными абажурами. Здесь легко было представить, что ты не в две тысячи двадцать четвертом году, а где-то в начале прошлого века, когда историю писали не в гугл-документах, а чернилами на пожелтевшей бумаге.
Перед ней на столе лежал открытый ноутбук со статьей о чехословацком корпусе – текст требовал правки, но Алекс не могла сосредоточиться. Рядом с ноутбуком – блокнот в потертой кожаной обложке, где на развороте красовалась хронология маршрута золотого запаса:
«7.08.1918 – Казань. Захват Госбанка чехами. 750 ящиков = 651 млн руб. 12.09.1918 – эвакуация на восток. Ноябрь 1918 – Омск. Январь 1920 – Иркутск. Передача красным: 410 ящиков. Вопрос: куда делись остальные?»
Алекс машинально потерла переносицу. На столе слева от блокнота стояла чашка с чаем без сахара, а справа – лежал диктофон. Она в третий раз за десять минут поправила его, чуть придвинув к центру стола.
Кафе было полупустым. В углу двое подружек во всю фотографировались на фоне аутентичных книжных полок. Алекс бросила взгляд на часы: четырнадцать пятьдесят семь. Встреча назначена на три. Она открыла почту на телефоне, перечитала письмо в сотый раз:
«Александра Каменева,
У меня есть документ, подтверждающий существование золота Колчака. Мой прадед – полковник Красильников, начальник охраны золотого запаса. Нужна консультация историка. Оплату обсудим.
С уважением,
Виктор Красильников».
Алекс ответила так же лаконично: «Консультация бесплатно, если документ подлинный».
«Еще один потомок участника Гражданской войны с семейной легендой», – подумала она, глядя в окно. Обычно все эти байки – «Прадед знал Колчака лично», «У нас хранилась карта с кладом» – заканчиваются выцветшей фотографией и парой медалей из комиссионки.
Но иногда – очень редко – это правда. Документ, который никто не видел сто лет. Улика, которая переворачивает известную историю.
