Молодой мужчина в длинной черной сутане шёл по ночной и плохо освещаемой узкой улице, что петляла вдоль мостовой. Это был преподобный Джон Честер из церкви Святых Саломеи и Иудифь.
– Преподобный Джон Честер! – весело окликнул мужчину, бродяга, что попрошайничал. Был он крепкого здоровья, но неестественно красное лицо, и довольно тёплый день свидетельствовало о тяге к алкоголю. Мужчины выправился, как делал когда-то давно, в другой жизни.
– Капитан О’Кифф! – с почтением сказал Честер и подошёл к мужчине. Капитаном он давно не был, но ему нравилось, что его называют по званию. Это было осколком от достойной в прошлом жизни, в которую он смотрелся, чтобы искать силы и жить дальше.
– Я собрал вам немного на церковь, – сказал капитан и разжал горсть, в которой было немного мелочи. Ладонь была поранена и неумело забинтована кем-то из неравнодушных или быть может им самим. Бинт был уже потрёпанным и грязным.
– Благодарю вас, капитан, но я думаю, вам лучше съесть горячего супа у Долли Кук, – предложил Джон, направляя мужчину в недорогую, но известную закусочную. Преподобный своей рукой сжал руку капитана, чтобы тот потратил деньги на себя. Церковь не могла взять у него эти деньги, так как существовала для помощи ему же.
– Я смею настаивать! В этом городе есть те, кто нуждается в супе сильнее моего, – упирался капитан и преподобный взял мелочь, – храни вас господь! – добавил О’Кифф, гордый тем, что его не оскорбили отказом.
– Храни вас господь, – ответил преподобный и направился дальше.
Честеру было двадцать пять лет и с детства мать приобщала его к религии, с которой он позже решил связать всю свою жизнь. Женщина с упоением рассказывала библейские сюжеты ребенку, как сказки на ночь. На улице была осень, и темнело быстро. Из семи фонарей горело лишь три. Преподобному казалось, пора прекращать принимать всё сказанное людьми за чистую монету. «Лорд Стиллингфлит был весьма красноречив, рассуждая на приёме о помощи в предоставлении жилья для нуждающихся, и вот настал тот день, когда он должен был прислать помощника для осмотра жилища, никто не появился. Быть может всё потому, что целью было пустить пыль в глаза, ведь там была Леди Сьюзан Уошберн и нужно было проявить себя с лучшей стороны, не желая в дальнейшем следовать своему слову. Но лучшая сторона – это не рассыпаться в пустых обещаниях! Да уж, Стиллингфлит далек от своего известного однофамильца по морали и нравственности», – такие мысли посещали нашего молодого героя, что петлял по грязным улицам Лондона. Мужчина оказался во дворе с продавленным от времени каменным покрытием, выложенным камнями разного размера и формы, но всё ещё вполне подходящим для комфортного передвижения, если сравнивать со многими другими улицами бурно растущего города. Внезапно, ему показалось, что он видит женщину, поразительно похожую на собственную мать. Белокурые локоны, что выбились из причёски, спадали на лицо. Карие глаза женщина с улыбкой смотрела на сына и сжимала кулон, что висел на шее. Ему привиделось, что кулон превращается в могильный камень, что оттягивает женщине шею. Честер закрыл глаза, а потом снова открыл. Мать все еще стояла и держала небольшой кулон, который невозможно было разглядеть.
