На дворе стоял теплый сентябрьский денек. Нежаркое, осеннее солнце ласково согревало теплотой своих лучей все живое вокруг: слегка пожелтевшие листья растений, паучков, сидящих на серебристах нитях полупрозрачных паутин, прохожих, прогуливающихся по дорожкам парка, играющих на детской площадке детей, которые шумно и хаотично-беззаботно двигались в затеянной ими игре. Взрослые же, в основной массе своей, наоборот, деловито спешили куда-то по своим делам: то можно было увидеть рабочего, торопливо идущего с мотком проволоки на плече и что-то говорящего по мобильному телефону, то продавца горячих сосисок, катящего по дорожке тележку и выкрикивающего свое предложение, то офисных работников, пообедавших в недорогом кафе на оживленной улице за воротами парка и теперь спешащих назад, в свои конторы.
На парковой скамейке, у дорожки, проходящей недалеко от детской пло-щадки, сидел ухоженного вида старик: он был чисто побрит, одет в дорогое, дра-повое пальто, сшитое на заказ у лучшего партного, его голову покрывала модная, фетровая шляпа с полями, на ногах красовались начищенные до блеска дорогие ботинки. Тонкие пальцы его рук с длинными, маникюрно ухоженными ногтями, были затронуты старческим ревматизмом, но выглядели они так, как будто не знали никакой другой работы, как только помогать их обладателю совершать самые ловкие движения, на какие способны разве только что карточные шулера..
Он с удовольствием наблюдал из-под полей своей шляпы за всем, проис-ходящим вокруг. Как сам Создатель Всего Живого, пребывая незамеченным, но недвижно оставаясь в центре мироздания, наблюдает за всем живущим на Земле, так и старик, никуда не спеша коротающий время на скамейке, оценивающе-спокойно наблюдал за этой, окружающей его, деловитой, человеческой суетой, будто это в его власти, как по взмаху невидимой, дирижерской палочки, было убыстрить или замедлить темп звучания всей этой мелодии жизни.
Он зябко поежился. Сидя на лавочке в тени большого каштана, он провор-ными пальцами достал из пакета, лежащего слева от него, конфету в необычного вида обертке, медленно ее развернул и, не торопясь, отправил в рот. Затем, убедившись, что поблизости никого нет, быстрым, едва заметным движением руки пустил фантик лететь в порыве набежавшего ветра. Сначала, фантик вознесся вверх, будто красуясь и выставляя себя на показ, потом, низвергнутый потоком холодного воздуха, упал вниз и ветер стал мести его дальше по дорожке парка, смешав с ворохом опавшей, красно-желто-зеленой, осенней листвы.
