Крики, вой, шум, потом затишье и снова шум. Не досаждающая рябь на телевизоре – он ее терпеть не мог. Не шум города, из которого он когда-то ушел. Не пробка на автостраде нет, этот звук приятен его уху. Вскрик чайки, вой ветра, бой волны о скалу и шум северного моря – все это слушалось им уже долгие годы. Утром мысли окутаны прибрежным туманом, а вечером их сдувает сильным ветром с моря. Прекрасно думается и спокойно, а главное засыпается хорошо, без лишних мыслей. Если ночь спокойна, но это решает шторм.
Эта местность была ему по душе – большая вода в горизонт, отчуждённость и всего один друг. Пусть первый за всю его долгую жизнь, но все-таки друг. Самая верхушка Маяка – лучшее место для него.
Каждый вечер наблюдать как море принимает обратно в себя белое солнце. Которое, уходя, уступает место яркому свету за его спиной. Одному из последних в мире. И тишине, где-то внизу нарушаемую шепотом волн.
Снаружи стены были белые и гладкие, а внутри неровно прилепленная штукатурка с трещинами и криво сложенными кирпичиками. Он успел изучить каждый из них. Каждый кривой кирпич внутри. Не сильно высокий, но и низким не назовёшь. Обычный такой, ничем не примечательный. Чуть кривоват и староват.
Каким бы он не был, Маяк свет спасения отчаявшемуся. Предупреждает о скалах, об опасности. Если заблудился в море ночью избегай света Маяка. Но что если судно, заметившее свет решает само повернуть на скалы?
Глава №1.
Было раннее утро. По берегу шел человек. Так рыбаки когда-то спешили на свою тяжелую работу, но Седой не был рыбаком. Даже в море никогда не ходил. Да и рыбаков тут уже не осталось. Поэтому ему мешался только легкий туман. Его раздражали соленые брызги моря и холодная пелена под ногами.
«Глупое холодное море» – подумал Седой. Прочитав его мысли в спину задул легкий северный ветер. В основном помогая ему идти, как бы желая скорее избавиться от недовольного вторженца, потревожившего его обитель. Ветер дул все сильнее и холоднее, будто специально стараясь доставить ему как можно больше неудобств.
А Седой крутил рой мыслей в голове. И каждая была чем-то недовольна. Холодом, морем, противным визгом чаек. Даже Санычем, к которому он так спешил. Смотритель относился к тем, для кого Седой был согласен на раннюю недовольную прогулку. Даже по промозглому берегу. «Старая чайка» – ворчал он про себя и шел к Маяку. «Лежал бы я себе в кровати, досматривал утренний сон» – порыв ледяного потока от ветра в спину – чтобы не думал о сне и теплой кровати. «И вот надо же ему просыпаться в такую рань. Всегда именно я хожу к нему в гости, сам хоть раз бы пришел! Ну и что, что ноги плохо ходят, потихоньку бы мог, я ведь не жалуюсь. Ай да Николай Александрович, самая важная шишка у нас здесь» – он усмехнулся собственной мысли – «Ладно, глупая мысль. Ведь в городке и так становится все меньше людей, молодые уезжают, старики остаются. Всё как всегда. Мы с Санычем живое тому подтверждение. Вот и Пашка скоро уедет, дождусь ли я его отъезда?». Задумавшись над этим важным вопросом, он не сразу услышал тихие всплески воды за поворотом. Кто-то кидал мелкие камни в небольшой залив. Звуки затихли при его приближении. Чуть пройдя дальше, он увидел нарушителя утренней тишины.
