Сентябрь тысяча девятьсот сорок первого года. Заметно поредевшая в последних боях рота, где служил старшина медицинской службы Евгений Чумаков, вошла в деревню Верхняя Сосновка заполночь. Уже несколько дней здесь с переменным успехом шли упорные бои, и было похоже, что фашистов все-таки удалось выбить из этого покинутого жителями селения. Гитлеровцы, вероятно, отошли к соседней деревне, сумев при этом оторваться от наших частей.
Чумаков и его товарищи устало шагали по ночной деревенской улочке, освещенной трепещущими багровыми отсветами пожарищ: перед отступлением фашисты успели поджечь несколько домов.
Утомленные дальним переходом, солдаты начали было размещаться на ночлег по уцелевшим избам, как вдруг из темноты разноцветным трассирующим пунктиром ударила очередь вражеского пулемета. Потом сразу же еще одна, и еще… Неожиданной атакой фашисты пытались снова отбить деревню.
В суматохе внезапно вспыхнувшего ночного боя старшина старался помочь командиру организовать оборону: собирал успевших разойтись по избам красноармейцев.
Чумаков! – приказал командир. – Проверь, в этой избе никого из наших не осталось?
Старшина понимал: бойцы так сильно уставали, что кого-то могла и не разбудить начавшаяся перестрелка. Он поспешно взбежал на крыльцо, рванул незапертую дверь и шагнул в непроглядную темноту сеней.
Ребята! Есть здесь кто? – крикнул во всю силу легких. – Мигом на улицу!
Никто не отозвался, в доме по-прежнему тихо, только вроде бы что-то шевельнулось в отдалении. Старшина двинулся туда и снова крикнул, но голос его осекся на полуслове: чьи-то сильные руки железной хваткой стиснули горло. А из темноты на помощь нападавшему рванулось еще несколько человек: Чумаков слышал это…
Такое нередко бывало на фронте: в подходящий момент внезапно схватывали неприятельского солдата так, чтобы не мог тот ни выстрелить, ни подать голоса, и в одну секунду бесшумно приканчивали.
Расчет затаившихся в доме до поры фашистов был безошибочным: все заранее предопределено в этой заведомо неравной борьбе. Неосмотрительно вошедший русский надежно взят мертвой хваткой и так неожиданно, что у него не оставалось абсолютно никакой возможности к сопротивлению в этом набитом немецкими солдатами доме.
В темноте лишь послышался звук тяжело рухнувшего на пол тела и громыханье сшибленных им с печи чугунков…
