Основано на нереальных событиях

© Винтер А.,2026

© Оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2026

Сидя на заднем сиденье такси, доктор Пол Банза нервно баюкал недорогой портфель из потертой кожи, постукивал ногой и думал, что при роде его деятельности волнение – штука абсолютно непозволительная. Глядя на улицу, он старательно гнал прочь легкую панику, заставляя себя думать о чем-то постороннем, вроде того, что ему нравится и одновременно не нравится этот большой город, что так триумфально приветствует главное событие восьмидесятых – Олимпиаду, которую далеко не с первого раза решили провести в Москве.

Таксист все поглядывал на него в зеркало заднего вида, видно было, что возить чернокожих ему в диковину, хотя в стране хватало иностранных студентов и представителей дипмиссий. Ничего, сейчас в столице СССР появилось столько иностранцев, что такси на всех не хватит. Банзе полагалась служебная машина, он охотно ею пользовался. Но не сейчас, не сегодня. Хотелось бы обойтись без такси, но выхода не было. Приставленный шофер точно сливал все маршруты в КГБ, а там были бы рады узнать, с кем видится Банза и что везет в своем портфельчике, а что будет с ним, если кто-то обо всем узнает?

Хватит, приказал он себе. Смотри в окно. Любуйся. Такого в Африке ты не увидишь.

Английский у Банзы хромал, но в большинстве своем собеседников он понимал, мог объясниться. С русским обстояло гораздо хуже. Ну, в самом деле, глупо было бы считать, что в родном Конго, где говорили в основном на французском и банту, кто-то примется учить грубоватый русский, с его обилием рычащих и отрывистыми слогами, которые Банзе казались даже хищными. В СССР по-французски говорили мало, предпочитая немецкий и английский. Но кое-какие слова Банза выучил: традиционные «матрьёшка, балалайка, водка», а еще «мир, дружба». А еще русские называли Москву Златоглавой, словом, которое Банза не мог выговорить даже в страшном сне. Когда он понял перевод, то сперва до него не дошло, в чем дело, почему у этого города золотая голова. И только когда увидел эти величественные храмы, до него дошел масштаб этой холодной страны. Кстати, почему холодной? Лето в Москве оказалось вполне сносным, температура держалась у комфортных двадцати пяти – двадцати семи градусов, совсем как дома в марте, но в Москве было значительно суше, чем в субтропическом Конго, отчего Банзе иногда казалось, что его рот высох до самой глотки.