Глава 1. Mio mondo, mio talismano[1] – это ты
– Ах-ах.
Я смеюсь из последних сил, жадно затягиваясь сигаретой. – Слав, давай навсегда будем вместе. Ты как мой личный талисман, я пропаду без тебя.
Он приподнимается на локте и смотрит мне прямо в глаза:
– Никогда, слышишь, никогда так не говори! Ты не пропадешь.
Я с тобой, ДЕТКА.
По моей коже волной пробежали мурашки. Он в шутку назвал меня “деткой”, прозвище, которое мне дали в детском доме из-за моей хрупкой комплекции.
Мы лежим на крыше гаража – наше секретное место. В воздухе стоит запах августовского лета: терпкая пьяная полынь и сырая земля. Небо над нами затянуто черно-серыми тучами, готовыми вот-вот взорваться со всей яростью и болью.
Славка берет мою руку и кладет себе на грудь.
– Слышишь? Это сердце будет биться вечно только для тебя.
Резко полил дождь, крупные капли обожгли мои бедра, по коже пробежали мурашки.
– Я люблю тебя, Слав.
– Тш-ш. Не говори ничего, систер. Я с тобой…
Мы не были кровными братом и сестрой. Попав в детский дом в возрасте пяти лет, я долго не могла смириться с нахождением там. Первый год меня постоянно мучил один и тот же кошмар, плавно переходящий в реальность: какие-то люди входят во двор, одетые в оранжевые жилеты дорожных рабочих, некоторые из них ведут овчарок на коротких поводках. Я наблюдаю за ними в окно, мне безумно страшно, я знаю, что они пришли за мной. Пришли, чтобы забрать меня. Страх сжимает мое горло, я начинаю задыхаться, хочу выйти из комнаты, но она заперта. Я кричу: «Ма-а-а-ама-а-а!», захлебываясь слезами. И тогда сон становится реальностью. Меня начинает потряхивать, а кислорода в легких становится все меньше, будто я забываю дышать.
Славка был первым, кто заметил мои приступы. Наверное, если бы не он, я так и задохнулась бы во сне. Во время этих приступов я могла ходить во сне и порой просыпалась в коридоре детского дома. В одно из таких хождений Славка обнаружил меня в общей комнате, смотрящей в одну точку. Он позвал, но я не ответила, тогда Славка просто обнял меня и, повторяя свое «тш-ш-ш», отвел спать.
Между нами сразу возникла та незримая связь, когда двое понимают друг друга с полуслова. Славка старше меня на год, не такая уж и большая разница, но в нем всегда существовала огромная внутренняя сила, неподвластная никому, неподвластная мне. Это потом я узнала, что его младшая сестра задохнулась во время пожара вместе с родителями-алкоголиками, и он, единственный выживший, обречен всегда помнить ее грустные серо-голубые глаза и держать мою руку так, как держал бы ее.
