Совершенно секретная смерть поэта
Рассказ
Любые совпадения реалий этого рассказа с обстоятельствами жизни, творчества и смерти поэта Арсения Ивановича Несмелова (Митропольского) так же случайны, как и расхождения между первыми и вторыми. Впрочем, умные люди недаром повторяют, что случайность есть проявление закономерности.
Нет смысла утомлять читателей описанием некоего места заключения. Скажем лишь, что расположилось оно в Гродекове (ныне посёлок Пограничный). На российском, а тогда советском Дальнем Востоке. Вот время действия конкретизируем: первые дни декабря 1945 года.
В одной из камер ждёт своей участи огромная масса русских эмигрантов. Их отловили за последние месяцы в Маньчжурии. Сюда переправили… Одних из Харбина, других… Но обойдёмся без деталей. Здесь и белые эмигранты всех поколений, и советские перебежчики.
На примере тех и других советские органы государственной безопасности доказывают партии, правительству и лично товарищу Сталину, что деньги на просвечивание бывшей Маньчжоу-Го тратились не зря. И японских милитаристов берут тёпленькими (в плену с ходу продолжают изучать). И их маньчжуро-китайских марионеток. А белых, которые мечтали о реванше и с японцами связались… Ну, пропадут птички. Коготок-то серьёзно увяз…
Итак, тюрьма. Камера…
Сидит уже немолодой человек, поседевший, похудевший и одутловатый. Декламирует негромко, без пафоса и веско:
Всходит месяц колдовской иконой —
Красный факел тлеющей тайги.
Вне пощады мы и вне закона —
Злую силу дарят нам враги.
Ненавидеть нам не разучиться,
Не остыть от злобы огневой…
Воет одинокая волчица,
Слушает волчицу часовой.
Тошно сердцу от звериных жалоб,
Неизбывен горечи родник…
Не волчиха – Родина, пожалуй,
Плачет о детёнышах своих.
Гробовое молчание вместо аплодисментов…
– Ну, Арсений Иванович, – тянет рассудительный голос сбоку, также немолодой. – Вы, батенька, конечно, поэт настоящий. И чувствуете всё, как полагается при вашем таланте. Только с чего вы взяли, что Родина о вас будет плакать?
– Виноват?
– Это уж мне перед вами виноватиться. А то я в своё время не мог понять, какой чёрт притащил лично вас к этому прохвосту!
– Вы Родзаевского имеете в виду?
Арсений Иванович вообще говорит, может быть, и не безучастно. Но спокойно.
– И якобы всероссийскую вашу фашистскую партию в целом. Или как вы ещё там именовались?.. А вы на кого подумали? Знаете, какое оскорбление сейчас самое страшное вот за этими стенами? «Фашист». Хотят человека с грязью смешать получше – фашистом называют. С учётом того, что германцы вытворяли на нашей земле все эти годы… Меня на сей счёт уже просветили, будьте покойны.
