Тёмно-синий пикап свернул с трассы на просёлочную дорогу, шины зашуршали по гравию, машину закачало на ухабах. Водитель – темноволосый щеголеватый парень с узким подвижным лицом и зализанными назад волосами а-ля «крутой мафиози» – сверился с навигатором: до фермы оставалось ещё миль десять[1]. На пассажирском сиденье сидел крепкий парень чуть постарше, с явно выраженными азиатскими чертами лица, и хмуро пялился в окно, время от времени затягиваясь сигаретой. Кузов пикапа был наглухо закрыт брезентом, надёжно скрывавшим груз от чужих глаз.
Ли с подозрением вглядывался в почти непроглядную темноту, вполуха слушая болтовню напарника про его очередные похождения. Ему здесь не нравилось – слишком безлюдно, хоть это и было им на руку; темнота – какая-то неестественная и… хищная; воздух – тёплый и влажный, после неожиданного короткого ливня, заставшего их на трассе врасплох – удушающе вязок. Да и вообще… чем дальше они удалялись от асфальтовой дороги, тем сильнее его обуревало чувство, что из темноты окружающих полей вот-вот кто-то… или что-то выскочит… По их душу.
– Ты меня вообще слушаешь, джаппи[2]? – спросил Энрико, отвлекая его от мрачных мыслей.
Ли щелчком отправил окурок в полёт и резко поднял стекло.
– На кой тебя слушать? – раздражённо сказал он. – Каждый раз одно и то же: встретил, выпил, трахнул.
– Чё ты дёргаешься-то? – хохотнул напарник. – Завидно?
– Окно закрой.
– Да иди ты, и так душно после этого чёртова ливня.
– Вруби кондей, – отрезал Ли и снова вгляделся в темноту. – Не нравится мне всё это…
– Да тебе по жизни всё не нравится, джаппи, – Энрико и не подумал закрывать окно. – Куда не поедем, так ты весь на измене[3].
– Может, потому что в половине мест нас обыкновенно пытаются убить, – процедил его напарник. – И вообще, прекрати называть меня джаппи, а то я тебе когда-нибудь бошку прострелю. Тем более, что я не японец.
– Ой, да кто вас различает-то, чинчонг[4], – беспечно отмахнулся, Энрико. – Чё те здесь-то не нравится? Тишь да гладь, да благодать!
– Слишком пустынно, слишком далеко, – задумчиво протянул Ли, ощущение вязкости воздуха и хищности темноты исчезать не торопилось, а наоборот, казалось, только усиливалось, чем дальше они углублялись в поля.
– Да ладно тебе, самая обычная свиноферма, – хмыкнул Энрико и добавил нравоучительным тоном: – А для «утилизации отходов» свиньи – офигенная тема!
