МОЙ СОЛНЕЧНЫЙ ДЕД БЫЛ БАЛАГУР…
Памяти лучшего в мире деда посвящается.
На протяжении нескольких лет я мечтала написать в своих социальных сетях пост о своём дедушке. Каким необыкновенным и дорогим человеком он был для меня. Почему-то это оказалось очень непростой задачей. Каждый раз, как только я бралась за дело, меня накрывал такой шквал эмоций, с которым невозможно было совладать, что я буквально начинала захлёбываться слезами. В итоге процесс стопорился и дальше ни в какую не хотел идти.
Не знаю, как именно, но сдвинуться с места мне помог один из моих самых любимых фильмов нашей современности «Родные» режиссёра Ильи Аксёнова. Сложно сосчитать, сколько раз я его смотрела. Но неизменно, с завидным постоянством, он каждый раз вытаскивал, выворачивал самую душу наизнанку. Будто про мою жизнь. Словно кто-то скрыто подглядывал и снял про неё кино. Как же он понятен, как отзывается! Однозначно родной! Трогательный. Его невозможно смотреть отстранённо. Этот фильм и смешной, и грустный, и глубокий, и честный, и при всём этом лёгкий для восприятия.
Лично у меня вызывает ностальгию…
Эта комедия всегда трогает до глубины, будоражит, задевает самые тонкие струны, проникает в самые потаённые уголки твоей сущности. И это безумно ценно! Песня про оладушки, с которой главный герой мечтает выступить на Грушинском фестивале, отдельный уникальный шедевр! Слезы сами струятся из глаз. Да, становится грустно. Очень. Но в то же самое время приходит облегчение.
Вдохновлённая очередным просмотром фильма, я принялась за написание поста про деда. Этот творческий процесс оказался настолько захватывающим и интересным, что было сложно остановиться. Так на свет появилась целая книга.
Прошу, не судить строго, ведь для меня такой опыт в новинку.
МОИМ ПРЕДКАМ И ВСЕМ, СВЯЗАННЫМ С НИМИ, ПОСВЯЩАЕТСЯ
Дед моими глазами. Каким он был для меня.
Достаточно высокого роста, крепкий, монолитный. С такими большими, натруженными руками. Крупные ладони, толстые, плохо гнущиеся пальцы. Чем-то похож на русского богатыря из сказок. Лысина в полголовы, окаймлённая полосой белых, воздушных волос. Когда волосы отрастали сантиметров на десять, дед был похож на белый одуванчик. Как сейчас помню: запускаешь в них пятерню, а они такие мягкие, пушистые – нежнее шёлка. Маленькие карие глазки смотрели, будто с хитрецой. Взгляд цепкий, но добрый. Лицо избороздили многочисленные морщины. Особенно много их было вокруг глаз, дед часто улыбался. Улыбался он заразительно, и, казалось, его лицо, да и весь он сам светится изнутри. А как обнимал?! Бывало, сгребёт в охапку, прижмёт покрепче, а ты прильнёшь к его щетинистой щеке, вдохнёшь его родной тёплый запах, закроешь глаза и растворяешься в этой успокаивающей безмятежности. Все невзгоды и проблемы улетучиваются, будто их и не было.
