От автора вместо предисловия
Морская тема безгранична, как весь Мировой океан, и попытки покончить с ней заранее обречены на неудачу, особенно если ты связан десятилетиями совместного сосуществования. Именно сосуществования, ибо, как правило, широко распространённые романтические штампы о любви к морю – это всего лишь придуманное людьми искусства, наблюдавшими за морем со знаменитых пляжей или из кают пассажирских круизных лайнеров. Но тема очень перспективна и многообразна, и обойти её никак не получится, отсюда столько загадочности и мужественности. Поверьте, в этих бесконечных романтичных, душещипательных песнях или книгах нет ни капли правды, они являются всего лишь ширмой, за которой скрываются серые будни. Море – прежде всего тяжёлый труд, и оно совершенно безразлично к твоим заботам и переживаниям. С ним всегда нужно обращаться на «вы», то есть знать его повадки и поведение в различных уголках Мирового океана, «запанибратства» оно не прощает. Только тогда можно говорить о мирном сосуществовании «систем с различным социально-общественным строем», утрируя многолетние земные заклинания классиков позднего марксизма-ленинизма. Более того, повторяемые десятилетиями признания о морской душе стали своего рода «скрепой», не поддающейся малейшим сомнениям. Она превратилась в почти сакральный догмат, утверждения которого не подлежат обсуждениям, а о достоверности никто не задумывается. Отдельной темой являются разговоры о ностальгии, многократно преувеличенной, скрытой пеленой туманной неизвестности, а само красивое слово стало сильнейшим магнитом, притягивающим к себе все слои населения, независимо от возраста. Оно вобрало в себя часть общечеловеческой культуры и понимается неотделимо от неё. Честно говоря, не приходилось встречаться со вчерашними мореходами, любящими порассуждать на эту тему. Говорить о ней в их кругу не принято по всеобщему молчаливому убеждению: ты же не ребёнок-мечтатель, а если и был подвержен ностальгии, то по своему родному очагу. Море же являлось лишь твоим рабочим местом, где зарабатывал средства для обеспечения жизни своей семьи. Проза жизни гораздо менее привлекательна нарисованной авторами приключенческого жанра и фантастами. Мечтателей поскорее вернуться на своё рабочее место с каждым годом по мере взросления становилось всё меньше и меньше, ибо прояснялось: настоящая жизнь проходит на берегу среди людей, а не в полном опасностей море. Разве что иногда во сне, как в ретроспективе, увидишь произвольно выхваченные эпизоды из морского прошлого, когда в самый жуткий момент просыпаешься с колотящимся сердцем и помутневшей головой, радуясь, что это всего лишь сон. Люди в подавляющей массе консервативны, «летунов» среди них относительно немного, и они быстро привыкают к условиям своей жизни, не задумываясь, что изначальное приобретение профессии спустя годы в корне меняет понимание и осознание сделанного выбора. Казалось бы, что может заставить шахтёра ежедневно спускаться в забой на глубину в десятки, а то и сотни метров и в полной темноте мрачной преисподней долбить уголь, гробя своё здоровье и подвергаясь постоянному риску быть погребённым заживо случившимся обвалом или взрывом прорвавшегося метана. Или тех же рыбаков, уходящих на своих малых судёнышках в студёные штормовые моря, вымётывать и выбирать сети, в любую минуту рискуя быть смытыми за борт очередным ледяным валом, прокатывающимся через палубу. Конечно, это работа и совсем не плохие деньги, но по правде говоря, если уменьшить финансовую составляющую даже в половину, количество работающих сократится ненамного. Они будут по-прежнему спускаться в шахты и искать косяки минтая и других промысловых рыб, а если им предложат занятие на берегу с гораздо лучшими условиями, то большинство никогда на это не согласится.
