Глава 1. Протокол «Тишина»
Дождь за окном был частью ритма его жизни. Монотонный стук капель по стеклу, шипение кофемашины, приглушенные голоса – это был звуковой кокон, в котором Алексей чувствовал себя в безопасности. В своем старом, потертом до дыр синем свитере он был не человеком, а деталью интерьера. Клиенты видели в нем руки, подающие чашку, и безразличную улыбку. Они не видели его. И это его полностью устраивало.
У него была своя карта мира – не географическая, а социальная. «Блондинка с латте и ноутбуком – работает над диссертацией, нервничает». «Мужчина в очках с утренней газетой – читает всегда с пятой страницы». Он знал их всех. И он знал его. Заказчика. Так про себя Алексей называл мужчину, который появлялся каждое утро ровно в 8:15. Деловой костюм, дорогие часы, холодные глаза. Он никогда не говорил лишних слов. «Американо, двойной. С собой». Всегда садился за один и тот же столик у окна, доставал телефон и ровно на 10 минут замирал, глядя на город.
Но то утро было другим. В 8:22, как по внутреннему таймеру, Заказчик поднес телефон к уху. Не для разговора. Алексей уловил движение – быстрый, отточенный жест. Мужчина что-то произнес. Всего одну фразу. Его губы едва шевельнулись, но Алексей, привыкший читать людей по невербальным тикам, уловил артикуляцию. Он замер с тряпкой в руке. Мужчина встал, бросил почти полный американо и вышел, не глядя по сторонам.
Алексей медленно выдохнул. Его сердце стучало где-то в горле. Он был уверен. Абсолютно уверен. Фраза была: «Протокол „Тишина“. Активировать.»
Вечером, вернувшись в свою каморку, он включил маленький телевизор. Хозяйка, Анна Ивановна, ставила на стол тарелку с горячим супом. «Кушай, Лексея, с морозца», – сказала она. И тут он услышал новость. «…трагический инцидент сегодня утром в элитном жилом комплексе „Вершина“. В результате фатального сбоя системы „умного дома“ погиб известный журналист Сергей Долгов…»
На экране мелькнула фотография. Строгое лицо, умный, пронзительный взгляд. Алексей уронил ложку. Он видел это лицо. Тот самый взгляд. Это был Заказчик.
Он поднял на Анну Ивановну широко открытые глаза. «Анна Ивановна… – его голос был хриплым шепотом. – Я… я, кажется, был свидетелем. Убийства».
