Ростовщичество как экономическое явление возникло достаточно давно. Первые упоминания людей, связанных с выдачей ссуд под процент, относятся ещё к временам как минимум Вавилонского царства–в законах Хаммурапи фигурируют тамкары, которые, правда, ещё не являлись ростовщиками в полном смысле этого слова. В те времена тамкары являлись прежде всего торговцами и функции менял для них являлись второстепенными. В европейской культуре одним из первых о ростовщичестве писал ещё Гесиод за 100–200 лет до зарождения монетных систем в регионе– в VIII-VII вв. до н. э. Во времена Рима ростовщичеством занимались упоминаемые в Новом Завете откупщики-мытари. К началу Средних Веков ростовщичество уже существовало как финансовый институт.
В своей основе европейская мысль опиралась на античную и библейскую традицию. В данной философии расценивалась и деятельность ростовщиков. Чаще всего деятельность подвергалась осуждению как со стороны церковной, так и со стороны светской власти. Ведь в римском законодательстве ростовщик считался ещё более бесчестным и порочным человеком, нежели вор–если подвергшийся штрафу преступник платил сумму вдвое больше краденого, то ростовщик–в четыре раза больше полученных процентов (Таблица VIII 18б). В Ветхом Завете указывается прямой запрет на взимание процентов и лихоимство (Исход 22:25 и Лев. 25:36–37). Правда, в Книге Второзакония даётся пояснение, что одалживать под проценты запрещено лишь соплеменникам–иноплеменникам давать средства в рост дозволялось (Втор. 23:19-20).
Подобная «лазейка» в Библейских законах позволила в Средние Века ростовщичеству выжить как элементу общественной жизни. Занятие ремеслом было запрещено соплеменникам, поэтому оно перешло в руки представителям чуждой для европейцев крови и вероисповедания–евреям. Иудеи вполне могли выдавать ссуду христианам и мусульманам, поэтому городские общины стали передавать им монетные, торговые и ростовщические дела. Подобные процессы происходили как в Западной Европе, так и в Восточной (включая Русь).
Однако стоит отметить, что со временем и иудеи лишились монополии на ростовщичество. С годами в неё всё-таки стали включаться представители иных социальных слоёв, в том числе и, как ни странно, церковь. Так известно, что в домонгольском Новгороде в соборе Св. Софии делались займы колоссальных размеров. А в 1430 г. флорентийские местные ростовщики взимали столь высокие проценты, что пришлось специально приглашать ростовщиков еврейского происхождения, поскольку те брали гораздо меньше.
