Проснулась я оттого, что рядом со мной кто-то явственно шевельнулся, и даже не сразу задумалась, кто это вообще может быть. Возможно, это просто обрывок сна, мимолётное ощущение, ведь голову до сих пор наполняло столько рваных образов, что их лишь с трудом можно было отнести к каким-то реальным событиям.
Праздник, танцы, Харск, его голос, похожий на гипнотизирующий зов. Церемония в храме под строгим взглядом Титанового Дракона, и Мирэй.
Мирэй! Точно!
Я подскочила на постели так резко, будто меня ткнули в бок вилкой. Шевеление рядом со мной повторилось, ещё более недовольное, но теперь за ним последовал ещё и тяжкий вздох.
– Мы можем полежать ещё немного? – пробормотали из-под одеяла.
Я тихо простонала, уставившись в потолок, между прочим, не своей комнаты! Хоть и это дошло до меня не сразу. Я вообще со вчерашнего дня туго соображаю, всё так закрутилось, что не успеваю осознавать. Повернуть голову и проверить, кто тут ворчит в непосредственной от меня близости, мне не хватало духа. Хотя всё и так ясно.
Но… Как?
Я спохватилась и резко принялась себя осматривать: странно в такой ситуации, конечно, но я была в нижней сорочке – уже хорошо. Однако в следующий миг радость слегка померкла: на мне не было белья.
И что пугало больше всего – я совершенно ничего не помнила с того мига, как мы с Мирэем, как два безумца, схлестнулись в повозке по дороге в дом Хорканнов. Что-то в моей памяти задержалось, но это были словно вспышки света в тёмной комнате – больше слепят, чем помогают увидеть общую картину.
Вот он меня поцеловал, вот я ответила, дальше всё понеслось под откос, но воспоминания с каждым следующим мигом становились всё более смутными.
– Чего ты лежишь? – не выдержала я и толкнула безмятежно спящего рядом Мирэя в голое плечо.
Ощущение его горячей кожи слегка меня встряхнуло. Словно бы прошило слабой, но очень острой молнией до самого позвоночника. Это всё светлая магия! Как ни крути, а принять её моя аура не способна, и это всегда будет её раздражать. Интересно, в каком сейчас виде сам Паладин? Я, так скажем, на грани, но надежда ещё трепыхается. Судя же по первому осмотру закрытого до пояса пресветлого туловища, он мог оказаться гораздо более обнажённым, чем я. А это уже почти что улика.
– Голова трещит, как после пьянки, – пожаловался Мирэй, переворачиваясь на спину. – Дай прийти в себя.
