Секрет старого дома советов

Пролог

Четверг, 22 августа 1996 года. Солнечногорск.

Егору Морозову было четырнадцать. Четырнадцать лет, и он знал: тишина старого, заброшенного Дома Советов была самой громкой, самой навязчивой вещью в Солнечногорске. Это было не просто молчание; это был тяжелый, плотский звук, как будто огромное, старое сердце перестало биться, но не перестало давить.

Ночь навалилась на город как мокрый войлок. Ни луны, ни звезд – идеальная маскировка для того, что Егор назвал своей «великой миссией».Он проскользнул через разбитое окно подвальной кладовки. Край битого стекла царапнул его шерстяную рубашку. Темнота подвала пахла плесенью, ржавчиной и заброшенным электричеством. Холод был липким и проникал под одежду.

Егор крепко прижимал к груди свой рюкзак. Внутри лежали его сокровища: кассетный диктофон и самодельный микрофон, собранный из запчастей, которые дал Семён Петрович. Он был уверен, что эта ночь войдет в историю города.

Поднявшись на второй этаж по скрипучей служебной лестнице, Егор замер. Эхо шагов. Не его. Кто-то был здесь. Он прижался к стене, чувствуя, как ледяной бетон просачивается сквозь тонкую ткань.

Первый силуэт. Ветров. Уверенная, широкая походка человека, который привык ходить по коврам, а не по битому стеклу. Следом прошел второй силуэт. Более крупный, похожий на гору. Трошин.

Они прошли мимо. Егор пробрался к своей «станции прослушивания» – в подсобку, где осталось заброшенное радиооборудование. Он включил диктофон.

В наушниках: «…схема рабочая. Подписывай, Виктор. Земля – наша. В этот момент никто не рыпнется».

Затем, с тревогой в голосе, Егор услышал: «Мальчишку этого… Морозова, он здесь крутится».

«Закрой его. Или… разберись. Не оставляй хвостов, Виктор».

Руки Егора вспотели, и он почувствовал острый, ледяной холод, который прошел по его спине. Это был инстинкт самосохранения. Он потянулся к кнопке, чтобы выключить диктофон, когда из-за помех пробился новый, холодный, металлический женский голос:

«Ты не дойдешь до своей Ани. Ты покойник. А ты, Трошин, убери за собой, М.»

Егор резко выключил диктофон. Он должен бежать. Он должен спрятать это.

Он резко развернулся. Путь преградила она.

Марина Климова. Она стояла в дверном проеме, вся в слезах. Но ее глаза смотрели не с ужасом за него, а с ужасом за себя.

«Егор… Что ты здесь делаешь?» – прошептала она.