Глава 1.
Асфальт под колёсами дрожал, как натянутая струна. Ветер рвал куртку, пытался сорвать шлем, но я лишь прижался к рулю ещё ниже. Впереди, в трёх корпусах, мелькал чёрный силуэт «Сузуки» Максима.
Мы стартовали на закате. Солнце висело над горизонтом, превращая трассу в раскалённую полосу золота. Никаких судей, никаких флагов – только мы двое и бесконечная дорога.
Я чувствовал, как мотор Yamaha вибрирует всем телом, словно живое существо. Каждая ямка, каждый изгиб асфальта передавались через руль прямо в кости. Это было не просто вождение – это было слияние.
Максим ушёл в первый вираж с заносом, подняв облако пыли. Я последовал за ним, рассчитывая обогнать на выходе, но он будто читал мои мысли. Резкий рывок вправо, потом влево и он снова впереди.
«Что с ним сегодня?» – Пронеслось в голове. Обычно он играл, подпускал меня ближе, давал шанс. Сейчас же он гнал, как одержимый. Ни намёка на привычные перемигивания, ни единого взгляда в зеркало.
Трасса пошла в подъём. Я переключился на третью, чувствуя, как двигатель натужно ревёт. Максим не сбавлял – его байк летел вверх, будто не замечал уклона. На вершине холма он на секунду завис в воздухе, а потом рухнул вниз, в новый вираж.
Я бросился следом. В ушах стучала кровь, перед глазами плясали солнечные блики. Мы неслись сквозь рощу, где деревья сливались в размытые полосы. Где‑то вдали мелькнул знак «Осторожно: поворот 90°» , но ни я, ни Максим не думали тормозить.
Он вошёл в поворот первым. Я видел, как его заднее колесо занесло, как он выровнял байк почти чудом. Я повторил манёвр – асфальт вспыхнул под шинами, запах горелой резины ударил в ноc.
Выйдя из виража, я наконец сравнялся с ним. Наши плечи почти соприкасались – я мог разглядеть его профиль за затемнённым стеклом шлема. Он повернул голову, и на долю секунды я увидел его глаза.
В них не было азарта. Только холодная, сосредоточенная ярость.
Мы вылетели на прямую, перед финишем. Два байка, два сердца, один финишный створ. Я выжал газ до упора. Мотор взвыл, как раненый зверь. Максим ответил тем же.
Ветер превратился в стену. Я не видел ничего, кроме его спины. Не слышал ничего, кроме рёва двигателей. Время растянулось, как резина, а потом вдруг лопнуло.
Он пересёк черту первым.
Я притормозил, с трудом переводя дыхание. Максим уже стоял у байка, снимая шлем. Его волосы были мокрыми от пота, но на лице ни тени улыбки.
