Когда мне было пятнадцать лет, дед взял меня с собой на Чудское озеро – навестить его боевого товарища, однополчанина.
Места там замечательные… От деревни в сторону озера простирались заливные луга, подболоченные маленькой речкой. Они заросли диким кустарником, среди которого возвышались рощицы осины, ольхи и редких берез. За ними была полоса береговой дубравы, обрывающаяся к воде песчаным пляжем. Песок был чистый и такой мелкий – хоть сейчас в песочные часы заряжай.
Среди дубов притаился дощатый домик, позади которого нас ждала большая палатка, заботливо поставленная гостеприимным хозяином.
Добрались уже затемно… Встреча… Объятия… И мы решительно отправились спать.
На следующее утро хозяин вышел из хижины с лопатой в руках. Подойдя к небольшой дюне, он воткнул лопату в песок и, подмигнув мне, сказал:
– Копай!
Копать много не пришлось – лопата скоро уперлась в металл. Под песком обнаружилась маленькая металлическая дверь. Это был схрон, куда прятали вещи на зиму.
Хозяин скинул замок, отворил дверцу и нырнул в черный проем. Через минуту он вылез, держа в руках старенькую двустволку. Ружье было действительно очень старое. Лак на ложе обтерся, но зато солнце по-боевому отсвечивало на облезлых стволах.
– На охоту пойдешь, – утвердительно спросил он и, не дожидаясь ответа, сунул мне в руки свой раритет. Почувствовав вес оружия, я поспешно кивнул. Он порылся в кармане и протянул три патрона в латунных гильзах.
– На, – сказал он. – Я снарядил бекасином… На утку… Тут их много. – И, повернувшись, пошел к хижине.
Я, конечно, не охотник… Но чтобы так – доверить ружье и послать охотиться… Я отнесся к поручению очень серьезно. На куске брезента я разобрал ружье и протер его тряпкой. Стволы были чистые. Взведя курок и придерживая его пальцем, я осторожно нажал на спуск, ощущая тугую силу пружины. За оружием хорошо ухаживали.
Собрав ружье, я нацепил на пояс внушительных размеров нож, сунул в один карман два сухаря, а в другой – три патрона и задумался… А вдруг встречу чего побольше утки? И решительно направился к домику.
– Мне бы патрон с пулей или картечью, – заявил я с порога, поддерживая свою наглость чувством ответственности за полученное задание. В домике повисла тишина.
За столом сидел мой дед со стаканом в руке, а напротив него – хозяин, державший бутылку. Видимо, мой приход нарушил процесс утреннего чаепития. Они переглянулись и заговорили разом. Суть их монолога сводилась к вопросу – зачем мне пуля, и в кого я тут собираюсь стрелять. Послали на утку, вот и иди.
