Когда молчат колокола

Сергей Пономаренко

Когда молчат колокола

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Сергей Пономаренко, 2025

Молодой фольклорист Дмитрий Соколов приезжает в забытое Богом село Каменка, чтобы изучить местное поверье о ведьме и старой церкви, где, по слухам, молчат колокола. Он ищет материал для научной работы, а находит тайну, в которой сплетаются боль, вера и древнее проклятие.

Скептик Дмитрий сталкивается с тем, что нельзя измерить: страхом и потусторонним. Его единственной опорой становится Анна – девушка, чья вера сильнее страха. Вместе они открывают, что молчание колоколов – это не проклятие.

18+

ISBN 978-5-0068-5888-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

Когда молчат колокола

Пролог

Глава 1: Осень в Каменке

Глава 2. Разбирая память

Глава 3. В тени капища

Глава 4. Шёпот прошлого

Глава 5. Тени на пороге

Глава 6. Колодец

Глава 7. Исповедь

Глава 8. Хранительница

Глава 9. Письмо

Глава 10. Ответы и угрозы

Глава 11. Голос под землёй

Эпилог. Первый снег

От автора

Пролог

Осень всегда пахнет тлением. Не только листвы – времени. Дмитрий Соколов, молодой фольклорист, никогда не верил в приметы, но именно осенью его жизнь, кажется, повернула туда, где границы между живыми и мёртвыми становятся тоньше. Он ехал в Каменку, глухую деревню, чтобы записать предания о ведьме и о старой церкви, стоящей на месте языческого капища. Всё это казалось простым исследованием – фольклор, легенды, архивы. Но чем ближе он подъезжал к цели, тем сильнее чувствовал, что его ждут.

Не жители – что-то другое. Что-то, что дышит под землёй, что знает его имя.

Глава 1: Осень в Каменке

Дорога к Каменке была, скорее, насмешкой над понятием «дорога», чем чем-то реальным. Я помню, как старенький «Жигули» Дмитрия, этот верный, но уже давно разваливающийся на части друг, подпрыгивал на каждом ухабе, словно пытаясь вытряхнуть из него не только душу, но и все воспоминания о нормальной жизни. Он, парень из большого города, привыкший к ровному асфальту, к ровному ходу вещей, теперь месил грязь по какой-то древней, забытой тропе, что вела в глубь русского леса. И этот лес… он дышал. Осенью, когда деревья, словно в предсмертном пылу, вспыхивали всеми оттенками красного и золотого, он становился особенно диким, особенно живым.

Воздух. Это был тот воздух, который врезается в легкие и остается там надолго. Запах прелой листвы, мокрой земли, и тонкая, едва уловимая нотка дыма от какого-то дальнего костра. Он пьянил. И, как это часто бывает с такими запахами, он ударил прямо в сердце, напомнив Дмитрию о детстве, о матери, о днях, когда мир казался проще, а сказки – реальными. И тут же, словно кто-то сжал его изнутри, в горле образовался тот самый ком, от которого хотелось закурить.