Лет эдак дцать тому назад приключилось на свете вот что.
Жила-была в маленьком уездном городишке пара: муж да жена.
В те времена людей уже бумажные печати-скрепы мало скрепляли, скорые разводы в моду вошли. Год-другой поживут мужик с бабой вместе, пока милуются, да друг дружкой любуются; а как ребёночка наживут, быта страшатся и врозь расходятся – каждый своей дорогой – новую пару искать, чтобы миловаться да любоваться! А тех, кто бумажкой скреплён не был, и на год не хватало.
А эта супружеская пара долго жила. Девять лет. В любви да согласии.
И всё у них было, как у честного народа: и хлеб-соль на столе для потребы живота, и видеомагнитофон заморский для душевной услады, и избушка двухкомнатная для жизни и отдыха. И ребёночек у них был – девочка семилетняя. Хорошенькая-прехорошенькая! Вся в маму.
А была жена – красавица из красавиц. Глаз не отвести! А если и удавалось глаза отвести, то они сами собой обратно возвращались: глядеть, наглядеться досыта.
И умницей жена была: добрая, хозяйственная, покладистая. Но талантов у неё не водилось никаких, кроме, разве что, обычных бабьих: домашний очаг согревать, да мужа любимого холить и любить.
И называл её муж лапушкой.
А муж имел натуру тонкую, артистическую и музыкальную. И душа у него играла рисунком ритмическим, а мелодией переливалась широкозвучной: от – до диез первой октавы, до – ля бемоль октавы третьей. В общем, приметный на всю округу был мужичок, хоть и росточка вышел совсем малого: метр с кепкой, да ещё полкепки.
И были будни его скучными-прескучными, а выходные – яркими да алкогольными. То есть не было у него выходных совсем. Потому как, работал он в обычные дни – то слесарем, то грузчиком, то сапожником, а в выходные – лабал барабанщиком. Марши играл. На свадьбах да похоронах. И бывало, успевал он в один день: и на свадьбу, и на похороны, и погрустить с утра, и повеселиться к вечеру.
И коллеги у него для свадьбы и похорон были разные. Похоронная бригада оркестровая – всё больше философы: трубачи, да скрипачи. Смысл жизни познающие, через призму смысла смерти. А свадебная шатай-болтай-компания – сплошь романтики: певцы, клавишники, да гитаристы. И жизнь у них круговертью мелькала: любовь да игра, игра да любовь.
И было в том городе философов и романтиков – не много, не мало, но достаточно; а барабанщик – на весь городок один. На вес золота. Потому и приносил барабанщик домой много. Не золота, конечно, но всё ж деньжат.
