Глава 1. "Клянусь в любви до гроба…"
Эсхил, «Агамемнон», 1445
“… та, которая подобно лебедю
пропела последнюю смертную жалобу…”
В тёплую безмятежную ночь с 15 на 16 июня 1906 года, когда через распахнутые настежь окна пробирается в комнаты слабенький ветерок, когда на улицах властвует духота, а светает уже во втором часу, в Санкт-Петербурге приключилась драма с весьма скверным финалом. Трагедия началась, как и полагается, на подмостках, а закончилась на Каменном острове: в двухэтажном особняке, что расположился между набережной реки Большой Невки и Сквозным проездом.
Неожиданная весть всколыхнёт газетный мир Российской империи. Репортёры со скоростью света примчатся в издания: «Сенсация! Молния! Срочно в завтрашний выпуск!» Редакторы заголосят: «На первую полосу, заглавие – крупным шрифтом. Фотоснимок сыскать немедля!»
Кто-то из редакторов ударит кулачком по столу. Другой пожалуется небесам на самый бестолковый секретариат. Третий опрокинет стакан чая на заваленный бумагами письменный стол. До позднего вечера будут стучать наборщики, сооружая «оригинал» на чудо-машинах «линотипах» – немецких печатных станках. Опередить конкурентов! Живее, коллеги. Корректура, подпись выпускающего редактора, финальная вёрстка…
Самое популярное издание столицы «Слово Петербурга» выйдет с интригующим заголовком передовицы: «Бенефис королевы цыганского романса обернулся её «лебединой песней». Встревоженных читателей поверху статьи обожгут «взором томительным» легендарные колдовские глаза со знаменитого фотографического снимка г-на Буля.
Однако мы сильно забежали вперёд событий. Итак, драма началась на сцене…
Народу в Суворинском театре набилось – гибель. Овациям и bis'ам не было предела. Когда Анастасия Бельцева тянула: «…клянусь в любви-и до гр-о-о-оба…», – в ложе таяло даже подмороженное высоким статусом лицо супруги генерал-губернатора, а что говорить про остальную публику (преимущественно мужскую).
Разумеется, «монбланы» букетов, несколько ценных подарков, в том числе – необыкновенного размера корзина, наполненная алыми розами и нежно-молочными бутонами гвоздик.
– Розе северных полей: ура, ура-а, у-у-ра-а-а! – надрывался в крике офицер-гвардеец с тонкими стрелочками-усами на шальном от восторга лице.
Высокая, статная femme fatale: Анастасия Дмитриевна Бельцева. Северная Шахерезада. Чёрные брови королевы изогнуты дугами, будто клинки острой турецкой сабли кылыча. Копна густых каштановых волос, хвост причёски перетянут голубой лентой. По сцене она передвигается с ленцой, будто барыня. Достоинством вся наполнена, что чаша хмельным вином. «Роза северных полей», как именовали её столичные репортёры, разом сочетала в себе грацию великосветской дамы и обворожительное колдовство лукавой цыганки.
