12 сентября 2002 года
Резкий порыв ветра с грохотом распахнул окно в гостиной, заставив меня резко повернуться и невольно вдохнуть аромат осенней прохлады. На город обрушился шторм. Уже не первый за этот месяц. Шум стоял такой, что я не слышал даже своих мыслей. И это было прекрасно. Думать не хотелось. Чувствовать тоже. Не хотелось, в принципе, ничего.
Поднимая глаза в это осеннее чёрное небо, я задавался лишь одним вопросом – почему? И если не небо, то кто ответит на этот вопрос мне? Мне. Пилоту с десятилетним стажем. Тому, кто посвятил небу всю свою сознательную жизнь.
В дверь громко постучали и, не дождавшись моего разрешения, так же громко её открыли.
– Кажется, я не приглашал вас, – заметил я, внимательно изучая вошедшую.
– Я без приглашения, – отмахнулась девушка, которую я видел первый раз в жизни, – меня зовут София, я из центра психологической помощи. Мне нужно…
– Можете сразу уходить, – я устало закатил глаза, – выход там же, где и вход, – я кивнул на дверь, – общаться с кем-либо из вашего центра я не намерен. На столе лежит папка зелёного цвета. В ней документы из медицинского центра, в которых есть заключения врачей. Психиатр написал, что я здоров, а значит…что? – я усмехнулся. – Я здоров. Оставьте уже меня в покое, у меня нет никаких проблем, кроме физических.
София вздохнула, но, к моему удивлению, не стала настаивать на разговоре, выйдя за дверь. Я уже догадался, что за этим последует. Дверь распахнулась повторно, даже не успев закрыться.
– Ты понимаешь, что мы хотим помочь? – затараторила Лея. – Ты сидишь здесь уже больше месяца!
– Тридцать семь дней. Я умею считать, спасибо.
Точнее умел. Должен был уметь, но теперь я сомневаюсь, что я вообще что-то умел, ведь всё пошло не так, всё сбилось. Жизнь потеряла направление и смысл. Математика подвела. Я снова погружался в пучину отчаяния и ужаса, из которого мне было так трудно выбраться. Почти невозможно…
– Ты опять? – сестра сбила меня с размышлений, вернув в холодную реальность. – Сколько можно вот так сидеть и жалеть себя?
– Ты в своем уме? – я даже охрип от возмущения. – Я не жалею себя, я жалею их! Всех тех, кто…, – шумно выдохнул, – кому… – и замолчал, не в силах продолжать.
– Брат…неужели ты не хочешь узнать…?
– Нет, – я резко перебил сестру, не желая снова начинать этот разговор. Я слышал её речи уже более десяти раз. Я не готов. Не был готов тогда. Не готов и сейчас.
