Часть Первая. Слеза Афродиты
Глава: Рождение легенды
1855 год, Париж. В мастерской на rue de la Paix (фр. rue de la Paix – «улица Мира», одна из самых дорогих и престижных улиц Парижа, известная своими ювелирными бутиками), за плотными бархатными портьерами, царил особый мир, пахнущий древесным лаком, раскалённым металлом и пылью от абразивных кож, которой шлифовали сапфиры. Здесь, в святилище великого Поля-Альфреда Бапста, ювелира императорского двора, рождались не просто украшения – здесь творили мифы в золоте и драгоценных камнях.
Заказ поступил лично от Наполеона III. Император, желая затмить блеск всех европейских дворов, пожелал подарить супруге, Евгении, нечто беспрецедентное. Испанская графиня, ставшая императрицей Франции, была женщиной набожной, меланхоличной и обладающей безупречным вкусом. Удовлетворить её было сложнейшей задачей.
Бапст сжёг десятки эскизов. Помпезность ампира была ей чужда, вычурность рококо – неприемлема. И тогда, в бессонную ночь, его осенило. Он вспомнил о жемчужине.
Она хранилась в секретном сейфе Банка Франции под стражей и инвентарным номером. Её имя – «Слеза Афродиты». Ни один морской жемчуг не мог сравниться с ней. Размером с ноготь мизинца младенца, совершенной каплевидной формы, она обладала уникальным свойством: её перламутр не был просто белым. В глубине, под слоями наносного времени, таилось сияние – серебристо-голубое, как отблеск луны на воде в предрассветный час. Легенды, которые Бапст собирал по крупицам, гласили, что её выловили персидские ныряльщики в водах Ормузского пролива ещё при Шахе Аббасе. Она украшала тюрбан Великого Могола, была тайной страстью польской принцессы и, наконец, в смутные времена Французской революции, тайным грузом прибыла в Париж, выкупленная агентом Короны за состояние, сравнимое с годовым доходом небольшого герцогства.
Бапст понял – это должна быть брошь-реликварий. Личный, сокровенный талисман, в котором красота служила бы вере, а вера – защищала красоту. Три месяца он не выходил из мастерской. Он создал оправу не из тяжёлого золота, а из кружева, сплетённого из него. Казалось, золотые нити, повторяющие изгибы морских водорослей, сами выросли вокруг жемчужины, чтобы удержать её. Девяносто четыре бриллианта, от крошечных, словно брызги шампанского, до солидных камней в несколько карат, он расположил по спирали, ведущей взгляд к центру – к «Слезе». Они не слепили, а лишь мягко подсвечивали её, как звёзды подсвечивают луну.
