История эта случилась давно, в самом начале моей практики врачом-психиатром. Тогда я только окончил ординатуру, устроился в клинику неврозов на полставки и иногда принимал в частном порядке. Однажды мне позвонила девушка и сказала, что хотела бы привести ко мне на консультацию маму. Её мать переживала трудный развод и одна, по мнению дочери, не справлялась. С неуместной деловитостью покрутил я нетронутые чернилами листки ежедневника и согласился принять их завтра утром.
Благословенные были времена. Нет, я до сих пор считаю, что каждый случай уникален, и нет одинаковых душ пациентов и каждую душу врачевать нужно по-своему, но всё же люди для меня стали гораздо скучнее, чем тогда в молодости. Тогда же я с трепетом ждал нового пациента, готовый отдать все свои силы и знания, лишь бы помочь.
Они пришли вдвоём, как и обещали. Дочери на вид не больше двадцати, красивая… Чуть не размечтался, вовремя заметил на пальце обручальное кольцо. Её мать, интересная, ещё вполне молодая женщина, тихо со мной поздоровалась, прошла за дочерью осторожной походкой через весь кабинет и смирно уселась на предложенный мною диван. Разговор начала дочь – Елена, так она представилась мне вчера по телефону и так повторила сегодня, видимо, не рассчитывая на мою память.
– Чуть больше года назад от мамы ушёл отец. Они прожили вместе двадцать с лишним лет, и он был единственным мужчиной в её жизни. Мама любила отца всем сердцем, а он променял её на свою молодую студентку, младше меня, – горячо произнесла Елена, краснея от стыда и за отца, и за то, что всё это ей приходится говорить незнакомому человеку.
Её эмоции были мне понятны, чего я совсем не мог понять – безучастного лица матери. Она сидела отрешённо, выжигая взглядом точку на полу, так что пол даже начал дымиться. А нет, это чайник.
– Чаю? – предложил я гостьям.
Обе отказались, не стал пить и я. Елена продолжала:
– Его измена стала сильным ударом для мамы. Сначала она унижалась, плакала, просила вернуться. Она не могла спать, у неё совершенно пропал аппетит, она похудела, стала похожа на тень и перестала со всеми общаться. Даже со мной.
Когда Елена описывала мать, я невольно посмотрел на неё. Странно, она не выглядела истощённой, напротив, я находил её даже полной.
– Простите, – перебил я, – вы живёте вместе?
