Акт l. Часть 1. Старт.
Часы показывали 6.45, когда я проснулся. Не от будильника, не от звонка – от того самого момента, когда сознание начинает отделяться от сна. Идеальное утро начиналось не с кофе или булочек, а с этой первой минуты, когда мир ещё принадлежит только тебе.
Я медленно поднялся с кровати, стараясь не нарушить хрупкую тишину квартиры.
Утренний ритуал – мой собственный, выстроенный годами: душ, чашка кофе, взгляд в окно. Каждое движение отточено до автоматизма, как танец, который танцуешь в одиночку.
В кабинете, выходящем на оживлённую улицу, я устраивался в старом кресле. Оно помнило все мои сомнения, хранило следы бессонных ночей и побед. Город внизу казался декорацией к чьей-то чужой жизни: люди спешили, собаки тянули хозяев, таксисты ругались с пешеходами. Музыка MAc Miller наполняла пространство. Она не утешала – она понимала. Как старый друг, который знает все твои секреты и молчит об этом.
Первые лучи солнца пробиваются сквозь жалюзи, рисуя на стене геометрические узоры. Я просыпаюсь не от будильника, а от внутреннего сигнала – своего рода биоритма, выработанного годами. Это не просто привычка, это особое состояние души, когда утро становится медитацией.
Помню, как всё начиналось. Первые месяцы в этой квартире я пытался найти свой ритм. Эксперименты с распорядком дня, попытки совместить творчество с повседневностью.
Уведомление в почте разорвало утреннюю медитацию. Письмо на английском языке дрожало в руках, пока я читал: «Вы приняты».
Отложил телефон.
Сел на диван.
Откинулся назад. «Вы приняты». Принят… Это не просто слово.
Это дверь.
В новую жизнь.
Пять лет программы режиссуры.
Престиж. Страх.
Амбиции.
Я закрыл глаза.
Где-то вдали гудел город.
А внутри – тишина.
И первый луч света.
Тот, что ведёт вперёд.
Часть 2.
Я уже упаковал чемодан, когда телефон завибрировал. Сообщение от Лёши: «Заезжай в подвал. Гитара ждёт». В памяти всплыли кадры, словно старые фотографии, пожелтевшие от времени.
Первый концерт в подвале. Мы с Лёшей тряслись от волнения. Микрофон, найденный на помойке, хрипел, но нам было всё равно. Наши песни, наши мечты, наши надежды – всё было там, в этих стенах, увешанных постерами Nirvcnc.
Я помню, как впервые спел свои тексты. Как Лёша подпевал, прикрывая мои ошибки. Как зрители – наши друзья, соседи, случайные прохожие – хлопали и кричали «бис».
